«До меня дошли слухи о готовящемся побеге. Если эти слухи правдивы, то ты поступаешь глупо.

      Ради Ама, я ведь убил императора!

      Никто меня не заставлял. Я был в своем уме. Какую бы привязанность ко мне ты ни испытывала, я всего лишь пожинаю то, что сам же посеял. Твое положение сейчас и без того достаточно шаткое. Я не утяну тебя на дно за собой: не давай жителям Аритсара лишний повод усомниться в твоем праве на трон.

      Однажды я сказал тебе: справедливости нет, есть только порядок. Но я ошибался. Иногда справедливость и порядок – одно и то же.

      Оставь меня, ученица. Я присоединюсь к Шествию Эгунгуна».

      Таддас не подписал письмо. Его перстень-печатку отобрали при аресте – кроме того, он знал, что в подписи нет нужды. При каждом прикосновении к записке я чувствовала своим Даром руки бывшего наставника, его боль и решимость. Вероятно, он намеренно усилил свои чувства, когда писал это, зная, что они передадутся мне от бумаги.

      – Вы сможете убедить его бежать, – сказала я Мбали. – Знаю, он беспокоится о моей репутации, но ведь нас не поймают. Нам нужно только…

      – Он не пойдет с нами, – повторила Мбали. – Дело не в тебе, Тарисай. Он только притворяется, что это так.

      Мы уставились себе под ноги. Кира сжала мою руку: в последний раз, когда мы стояли на этой лестничной площадке, одиннадцать стрел целились в сердце моей матери. Леди пережила эту произвольную казнь, но ее случайно отравил Ву Ин, ее собственный советник. Я была уверена, что Мбали под вуалью тоже выглядит испуганной.

      – Таддас должен был защищать Олугбаде любой ценой, – прошептала Мбали. – В этом весь смысл помазанничества. Именно поэтому я готова была позволить Леди уронить меня с этой самой башни. Но Таддас… – она вздохнула. – Он не смог меня отпустить. Он нарушил самую священную из принесенных им клятв и теперь считает, что вселенная должна покарать его за это.

      По рукам у меня прошелся холодок.

      – Он хочет умереть?

      Мбали кивнула. Бусины на нитях ее вуали звякнули.

      – Это безумие, – пробормотала я.

      – Нет, – ответила Мбали бесстрастно. – Просто таков уж Таддас.

      Кира скрестила руки на груди.

      – Кое-что Верховный Судья любит даже больше, чем порядок, Верховная Жрица. Или, вернее, кое-кого. Я видела это.

      – Тебе не стоит называть меня так, – пожурила ее Мбали тихо. –