«Океан лютый», т. е. ад – продолжение метафоры первых двух стихов.
2
Чистилище (purgatorium, il purgatorio), по учению католической церкви, помещается также в преисподней, составляя собственно лишь одно из отделений ада, который учители этой церкви (Petr. Lombard. l. IV, dist. 45 A.; Thoma Aquin. Sum. theolog. P. III, qu. 69, art. 1) делили на две главные части: 1) на ад в собственном смысле, где помещены демоны и грешники, и 2) другие отделы преисподней, a именно – а) чистилище, непосредственно примыкающее к аду; b) лимб младенцев (limbus infantimi), где находятся души младенцев, умерших без крещения (Thom. Aquin. Ib. qu. 69, art. 6), и c) лимб праотцов (limbus patrum), местопребывание благочестивых мужей Ветхого Завета, куда нисходил Христос для их освобождения (Данте, Ада IV, 31–63; Thom. Aquin. 1 e, art. 4. Elucidar с. 64). В отношении этих двух последних отделов Данте во всем согласуется с топографией средневековых схоластиков; в отношении же чистилища, т. е. места, где очищаются души, чтобы впоследствии вознестись на небо, он уклоняется от отцов церкви, создав совершенно новый образ чистилища, – более поэтический, более ясный, светлый и, так сказать, более радостный. Дантовское чистилище помещается на противоположном нашему полушарии, на острове, окруженном Великим океаном, покрывающим, по тогдашним понятиям, все южное полушарие (Ада XXXIV, 112–114, 116–118, 122–123). На этом острове, лежащем под одним меридианом (в антиподе) с Иерусалимом, считавшимся в то время за средоточие (пуп) земли, подымается высочайшая гора в виде усеченного на вершине конуса. Вокруг горы идут концентрично в виде террас семь уступов или кругов (называемых поэтом также карнизами – cornici), на которых очищаются кающиеся души. Все эти террасы соединены между собою высеченными в скалах – более или менее трудными для подъема – лестницами или горными тропинками, ведущими, в конце концов, на самую вершину горы, на которой посреди восхитительной равнины расположен земной рай. На семи уступах горы очищаются души в следующих семи смертных грехах: гордости, зависти, гневе, унынии (accidia), сребролюбии или скупости и расточительности, чревоугодии и блуде, или
<p>713</p>
«Наделены все силой равной меры», в подлиннике: Specifica virtude ha in sè colletta, т. e. заключают в себе специфическую, особую силу. «Особая сила формы человека – разум, который не познается без действия и выражается не иначе, как по действиям, из него истекающим». Велутелло. – «Это та сила, которую римляне называли гением, т. е. частною особенностью каждого живущего». Daniello. – «Специфическая сила есть великая тайна: можно принимать ее за гений, укоренившийся в индивидуальном темпераменте каждого». Вентури.
<p>714</p>
«Первичные идеи», т. е. «так называемые аксиомы: например то, что из двух прямо противоречащих положений может быть верным лишь одно положение (Рая, VI, 21)». К. Витте. – «Метафизики вели жестокие споры касательно первичных идей и в частности о том, врожденные ли эти идеи и существует ли одна такая идея или многие. Данте одним ударом порешает этот спор, отвечая прямо, что это скрыто во мгле (в подлиннике: uomo non sape, человек не знает), сознание, достойное не только величайшего поэта, но и глубочайшего мыслителя». Скартаццини.
<p>715</p>
«Первая та доля»: questa prima voglia. «Эта первичная способность и эти первичные идеи находятся вне свободы выбора и возникают в лоне нашей природы, без содействия со стороны нашей воли, и потому не заслуживают ни славы, ни осуждения, т. е. невменяемы. A так как впоследствии к этой не свободной, но естественной воле, т. е. к этому комплексу естественных расположений и стремлений, присоединяются и сопровождают их те похотения, те желания, которые, как уже свободные, могут быть хорошими или дурными, то природа предоставила человеку свободу выбора, которая должна «блюсти границы поля» (в подлиннике: tener la soglia, охранять пороги) своим согласием, или несогласием, т. е. упорядочивать их. Эта-то сила есть разум. Итак, имея, с одной стороны, свободу выбора, с другой – разум совещательный, мы уже становимся вменяемыми, и наши привязанности, приобретаемые свободно, подлежат вменению, поскольку в нас есть свет для познавания доброго и злого и свобода принять или отвергнуть то или другое». Джиоберти.
<p>716</p>
«Этот-то регулирующий разум, который врожден в вас, есть тот источник, из которого почерпается повод к возмездию вам, смотря по тому, принимает ли или выбирает этот разум ваши привязанности между добрыми или злыми». Скартаццини. – «Judicium medium est apprehensionis et appetitus; nam primo res apprehenditur, deinde apprehensa, bona vel mala judicatur, et ultimo judicans prosequitur, sive fugit». De Monarchia, 1, I e. 12.
<p>717</p>
«Свобода воли – основание нравственного учения, которое было бы необязательным для существ несвободных; потому-то свобода воли – высочайший дар, данный в щедрости своей Господом человеку при его сотворении (Рая V, 19)». К. Витте. – «Primum principium nostrae libertatis est libertas arbitrii quam multi habent in ore, in intellectu vero pauci». De Monarchia 1, 1, с. 12. Сличи Чистилища XVI, 70–72.
<p>718</p>
«Биче», сокращенное Беатриче. «Беатриче употреблено здесь вместо богословского школьного языка; ибо во всем том, что просветленная возлюбленная Данте говорит во всей поэме, нигде не встречается этого выражения». К. Витте.
