4. Побег

      Утро было мучительным. Надо заметить, что это жестокое время дня я вообще никогда не любила. А сегодня отчего-то еще и проснулась совершенно разбитой и даже измученной. Похмелье, практически.

      Мамино: “Тебе на работу совсем не пора, я так понимаю?” настроения не улучшило.

      И куда мне деваться? Рассказать о больнице и слушать весь день лекции о собственной жуткой никчемности? На работу теперь не сбежишь: туда меня просто не пустят, в мессе Миша-дизайнер ехидно об этом уже сообщил.

      А в Питер я не поеду, еще вчера твердо решила. Нечего даже пытаться, нет-нет.

      Вот люблю я загонять себя в такие безвыходные углы, просто профи.

      Сползла с постели, мысленно попытавшись найти пути к бегству. Не смоглось. Поплелась умываться. На часы и смотреть не хотелось, но огромный настенный циферблат на кухне очень назойливо лез в глаза. Смирилась и посмотрела.

      А ведь я успеваю еще…

      Как же страшно решать… Как же жутко решиться.

      Будь что будет, поеду! Сама погуляю по городу, отдохну, в кафе посижу, выключив телефон. Наверняка уже Кот позабыл обо мне, сгоряча просто ляпнул и выкинул из головы. Чего мне опасаться? Питер город большой, не найдет меня Марк и не догонит. А больной И.О. Король точно стоит немного развеяться.

      План родился, и я побежала. Зачем-то напялила (под мамино громкое фырканье) темно-бордовое платье-футляр, когда-то давно, в другой жизни, пошитое мне мастерицей-подругой. Ни разу еще не надевала его и даже не знала, насколько мне в нем хорошо. Вдохновилась, впервые за последние пять лет накрасилась, стащив из маминой косметички тушь, помаду и тени. Она у меня красавица: яркая брюнетка с вишневого цвета глазами, крупными локонами темных волос, безупречной фигурой, нетронутой возрастом. Я же папина дочка. Разве что волосы в маму: их тоже много, густая копна. Только уже совершенно другие: непослушные, пепельные, вечно стремившихся к бунту пружинки. Стоило их распустить, как все сразу пытались завиться в какое-то безобразие. Но воли я им не давала: выпрямляла или носила строгий гладкий круг из спиральной косы на голове.

      – Ты куда это собралась?

      Мама моя была женщиной не только красивой, но еще и умной. Очень.

      – Вообще-то, у нас день как бы рабочий.

      – Вообще-то, не очень похоже.

      Притворно вздохнула, призвала все свои актерские способности, сделала скорбную мину.

      – Мне вчера спонсоры сделали замечание. А сегодня важные переговоры, вот, делаю вид.

      Глаза мамины загорелись в ответ, ярко сигнализируя: “Я тебе говорила!”

      Ну да, говорит постоянно: “Следи за собой, ты не женщина, ты – организм среднего пола!” Только мама моя никогда не работала. И понять, что такое восемнадцать рабочих часов из суточных двадцати четырех, она просто не в состоянии. К счастью, наверное.

      Поцеловав ее нежно в лоб, накидываю серый (конечно!) вельветовый пиджак на плечи, ныряю в серые туфли, хватаю серую сумку, мельком