Сцена представляет широкую улицу в Венеции; на заднем плане три лавочки: средняя – кофейная, направо – парикмахерская, налево – игорная; над лавками комнаты, принадлежащие нижней лавке, с окнами на улицу; справа, ближе к зрителям (через улицу), дом танцовщицы, слева гостиница[1].

      Акт первый

      Сцена первая

      Ридольфо, Траппола и другие слуги.

      Ридольфо. Будьте бодрей, ребята, будьте проворнее, служите гостям прилично и учтиво. Слава заведения много зависит от хорошей прислуги.

      Траппола. Надо сказать правду, хозяин: вставать так рано мне не по комплекции.

      Ридольфо. А все-таки нужно. Кто ж служить будет? К нам рано народ заходит: лодочники, моряки, ну и все, кто себе утром хлеб добывает.

      Траппола. Посмотришь, как эти носильщики усядутся кофе кушать, так, право, умрешь со смеху.

      Ридольфо. На все мода: иной раз водка в моде, другой раз кофе.

      Траппола. Та синьора, которой я ношу каждое утро кофе, всякий раз просит меня купить ей на четыре сольда[2] дров, а все-таки пьет кофе.

      Ридольфо. Что делать-то! Роскошь такой порок, который никогда не выведется.

      Траппола. Покуда еще не видать никого, можно бы и соснуть часок-другой.

      Ридольфо. А вот сейчас и народ будет, теперь уж не рано. Да разве вы не видите? Парикмахер уж отпер, и в лавке работают уж парики. Смотри, и игорная лавочка тоже открыта.

      Траппола. Она уж давно открыта. Там торговля ночная.

      Ридольфо. Да! Пандольфо наживается.

      Траппола. Этой собаке от всего пожива: барыш от карт, барыш от плутовства, барыш от того, что в доле с мошенниками. Кто к нему ни зайдет, все деньги там и оставит.

      Ридольфо. Не завидуй этим барышам! Чужое добро прахом пойдет.

      Траппола. Бедный синьор Евгенио! Его там ловко обчистили.

      Ридольфо. Ну, вот тоже, есть ли совесть у этого человека? У него жена – молодая женщина, красивая, умная, он бегает за всякой юбкой, да, кроме того, играет напропалую.

      Тралпола. Что ж такое! Это называется: маленькие шалости.

      Ридольфо. Играет с этим графом Леандро и проигрывает ему наверное.

      Траппола. Да, про этого графа грех сказать что-нибудь хорошее.

      Ридольфо. Ну, ступайте молоть кофе да сварите свежего.

      Траппола. А вчерашний-то куда же?

      Ридольфо. Нет, сварите получше.

      Траппола. Хозяин, у меня что-то память плоха: вы давно ль кофейную-то открыли?

      Ридольфо. Сам знаешь. Месяцев восемь.

      Траппола. Так уж пора и перемениться.

      Ридольфо. Что ты! Как перемениться?

      Траппола. Снова во всякой кофейной кофей отличный, а месяцев через шесть и вода похолоднее, и кофей пожиже. (Уходит.)

      Ридольфо. Он шутник. Ну что ж, это нехудо: где заведется веселый малый, туда и народ идет.

      Сцена вторая

      Ридольфо и Пандольфо (выходит из игорной лавки, протирая глаза, как будто со сна).

      Ридольфо. Синьор Пандольфо, хотите кофею?

      Пандольфо. Да, с удовольствием.

      Ридольфо. Мальчики, подайте кофею синьору Пандольфо! Прошу садиться.

      Пандольфо. Нет, нет, мне поскорей выпить да и опять за работу. (Мальчик подает кофе Пандольфо.)

      Ридольфо. У вас играют?

      Пандольфо. На два стола.

      Ридольфо. Что так рано?

      Пандольфо. Да еще со вчерашнего вечера.

      Ридольфо. А в какую игру?

      Пандольфо. В самую невинную, в фараон.

      Ридольфо. Как идет игра?

      Пандольфо. Для меня-то недурно.

      Ридольфо. Разве вы тоже играете?

      Пандольфо. Да, я тоже немножко схватил.

      Ридольфо. Послушайте, мой друг: конечно, это не мое дело, но хозяину играть не годится; проиграете выбудут смеяться; выиграете – будут подозревать вас.

      Пандольфо. Мне только б не смеялись; а подозревать, пусть подозревают сколько угодно: мне это все равно.

      Ридольфо. Любезнейший друг, жаль мне вас. С вашим ремеслом и до тюрьмы