Кумач надорванный. Книга 2. Становление.. Игорь Бойков
Читать онлайн книгу.
какое зло причинила?
Валерьян корил себя за вспышку, но слова утешения не шли на одеревеневший язык.
С жалобами и причитаниями Валентина принялась снова уговаривать его вернуться домой. Она то жалела его за житейскую неустроенность и бедность, то упрекала в бессердечии, то упрашивала пожить дома хотя бы временно, «до снижения цен». Последним аргументом мать давила сильнее всего, оттого Валерьян, утомившись отнекиваться, опять вспылил:
– Вернуться?! Сейчас? Хочешь, чтобы я, как побитый щенок назад приполз? За кого меня принимаешь?!
Валентина отшатнулась, испуганная резкостью и вместе с тем грубоватой правдивостью его слов.
– Лерик… – пролепетала она, моргая слезящимися несчастными глазами. – Ну какой же ты, а…
…Вернувшись с автобусной остановки, до которой проводил мать, Валерьян долго не мог найти себе места. Слонялся взад-вперёд по коридору, сварил на кухне пшённой каши, но так и не сел есть.
Множество мыслей клубилось в его мозгу. Сильные, противоречивые чувства распирали, не позволяя успокоиться.
– Ах ты… – выдыхал он, сцепляя за затылком ладони.
Желая прогнать мучительные думы, он принялся распаковывать привезённые газеты. Просматривая свежий номер, присел в изголовье кровати, задвинул в угол подушку.
Под ней обнаружился белый конверт. Недоумевая, Валерьян взял его в руки. В конверте были деньги: несколько зеленоватых сторублёвых купюр, красные десятирублёвки, синие «пятёрки». К деньгам была приложена записка от матери: «Сынок, не отказывайся. Умоляю!»
Валерьян с полминуты туповато глядел на клочок бумаги, на деньги, даже не пытаясь их считать.
Затем швырнул и конверт, и деньги на тумбочку, бухнулся ничком на кровать.
– Мама-мама…
– VII —
Частная торговля забурлила и в Ростиславле. Барахолки возникали в каждом микрорайоне, иногда в совершенно неподходящих для занятия коммерцией местах.
Беговые дорожки городского стадиона заставили палатками и грузовыми контейнерами, в которых продавали одежду, домашнюю утварь, шапки, сапоги. Самые неимущие торговцы, спеша закрепить за собой место, сколачивали из досок навесы, иногда ютясь по трое-четверо под одним. Хоронясь за спинами покупателей, к прилавкам подлезали вороватые цыганята. На свободных пятачках суетились напёрсточники, двигали по подостланным картонкам пиалы, сыпали солёными шутками, громко зазывая в денежную игру.
Возле автобусных и троллейбусных остановок тоже образовывались толкучки. Товары раскладывали на деревянных ящиках и поддонах, укутанные в тулупы торговцы сидели тут же, в стужу, в снег. Вокруг торгующих сладостями крутились дети. Иногда какой-нибудь мальчишка проворно хватал шоколадку и пускался с ней наутёк. Вслед ему неслись злобные ругательства, крик.
С утра и до позднего вечера на всяком из этих гомонливых торжищ продавали, спекулировали, попрошайничали, крали…
Только жизнь, несмотря на множащиеся продуктовые и вещевые рынки, сытнее не становилась. Цены повсюду лезли и лезли вверх.
К