Кумач надорванный. Книга 2. Становление.. Игорь Бойков
Читать онлайн книгу.
высказался под конец, словно бы за всех, разочарованный дед Василий. – Когда в город учиться уезжал, толковее был. А что сейчас чирикаешь – не понять. Рыночный механизм… Реанимация сельского хозяйства… А чего его реанимировать-то, собственно? Чем колхозы новой власти не угодили?
– Колхозы за редким исключением убыточны. Из-за них в стране возник острый продовольственный дефицит.
– Станешь тут убыточным, когда тебе ни дорог нормальных не проложат, ни техникой в страду не помогут, – проворчал захмелевший Мелентьев. – Колхозы, что ли, в том повинны? Нет, с таким подходом село не поднять.
– Фермеры должны село поднять, – попробовал убедить Павел Федосеевич. – В колхозах никто больше насильно не держит. Бери землю в оборот, зарабатывай. Правительство вот-вот программу специальную утвердит.
– Фермер – это который сам по себе, что ли? Единоличник? – уточнил тракторист.
– Фермер – это предприниматель. Да, он работает на себя сам. Если средства позволяют, нанимает работников. Колхоз над ним не власть. В Европе, в Америке никаких колхозов нет, зато сельское хозяйство процветает. И дороги, и техника – в сё в образцовом порядке.
Мужики переглянулись.
– Бывал ты будто в этой Америке… – икнул в кулак Мелентьев.
– Лично ещё не успел, но хорошо знаю тех, кто бывал. И их впечатлениям доверяю.
– Значит, по-твоему, правильно, что колхозы распускать задумали? – ещё раз переспросил Васютин.
Павел Федосеевич развёл руками.
– А как иначе перейти к рынку? Город и село должны жить единым хозяйственным укладом. Колхозы – это социализм, то есть, отжившее. Имущество их – на паи и разделить.
– Честная ли делёжка выйдет? А ну как окажется, что у одних пусто, а у других густо станет. Кулачья нам ещё нового не хватало, – Васютин, поугрюмев, огладил костяшкой пальца бровь. – Д емократия твоя за ради кулаков выходит?
Склонность мужиков всё упрощать и вместе с тем заострять коробила Павла Федосеевича, но он продолжал гнуть своё:
– Зачем большевистскую риторику воспроизводить? Не за кулаков, а за трудолюбивых хозяев.
Васютин поглядел на Павла Федосеевича мутно и недобро:
– Наслышан, какие они хозяева. Мне мать про кулаков много чего рассказать успела. В детстве ещё, с ребятнёй, постучали, рассказывала, на святки в кулацкие ворота, а кулак вылез, да только не пряниками угостил, а ледяной водой из ушата.
– Ну причём здесь эти давние страсти? – принуждённо улыбнулся Павел Федосеевич. – Нам сейчас из экономической ямы выбираться надо.
Васютин сузил левый глаз, навалился локтями на стол.
– А в яму-то эту кто столкнул? Не «перестройка»? Не Горбачёв с Ельциным, чтоб их обоих!
– Будет! – прикрикнула вдруг Катерина властно, вставая. – Вы тут раздеритесь ещё…
Застольный разговор прервался, угас.
– Ох, люди-люди… Неужели и впрямь согласия нам меж собой никак не найти? – закрыла вдруг лицо руками Нежданова.
Васютин, будто