Вика и ее эзотерика. Дамир Ильдарович Губайдуллин
Читать онлайн книгу.
ая мать смешно чмокнула во сне, воскликнув "Apua!" ( Помогите!) и перевернулась на бок, обняв подушку. Туман Пригладил папину шевелюру и осторожно провел рукой по большой семейной фотографии, всколыхнув бордовые занавески.
Шагнул в комнату, где спал дедушка – старый модник Кетонен, даже во сне не расстававшийся с любимой красной шляпой, и даже во сне смешно шевеливший губами. На соседней кровати сидела бабушка, со своей привычкой засыпать, слушая забавные истории художника Кетонена. Туман любя потрепал ее по убранным в пучок волосам и отправился дальше, вниз.
Здесь, конечно же, вместе, спали мои лучшие друзья – Матиас и Кайса, получившие прозвище КайсаМатиасПумпарайнен, за постоянные смешки и невозможность жить друг без друга. Матиас всегда смеялся громче, чем шутил, и даже сейчас улыбался во сне, обнимая подругу, которая по привычке уснула с открытым ртом. На столе – остатки вчерашнего пиршества, а рядом с ним – мои тетушки Ви и Ди., также спящие в обнимку. С годами у них не угасла привычка голосить "Apua!!!" и тискать меня за щеки, даже когда мне стукнул третий десяток. Полная тетушка Ди и смуглая тетушка Ви рядом смотрелись весьма комично. Тепло улыбнувшись, туман покинул кухню и вышел на улицу.
Санна, моя младшая сестра, любила спать в гамаке или на траве. Она не боялась. Она вообще ничего не боялась. Иногда мне казалось, что Санна – это пророк, живущий уже не первую жизнь, хотя ей было всего 13 и она никогда не покидала страну. Туман нежно коснулся ее лица – девочка встревоженно вытянула носик – за эту привычку мы называли ее Marsu – морская свинка. Санна не обижалась. Только смеялась.
Я открыла глаза и все еще чувствовала его присутствие. Через открытое окно проникал свежий утренний воздух, и я ощущала его. Осторожно, чтобы не разбудить свою большую семью, я коснулась ступнями пола, он негромко скрипнул, будто здороваясь, накинула платье и босиком спустилась к Озеру, с наслаждением шагая по мокрой траве. Он будто бы прощался до завтра. Я присела у воды и обняла колени, положив на них голову. Над кронами леса появились первые лучи солнца, осветив ангельский лик Санны и коснувшись глади Озера. Туман еще раз осмотрев всех, покинул нас.
Наш Туман – хранитель, Туман – слушатель.
Туман на озере.
Записки непутевой дочери. Лист отрывной, второй.
Финка и Тракторист. Краткая история моей семьи. И не только.
Ну, наверное начнем с начала. Это будет логично. Начнем с того, кто же мы есть. Как вообще появилась наша очень странная, но дружная, финская и не совсем семья.
И так, мой отец, он же Тракторист, как называла его мама, не финн. Высокий, кареглазый брюнет. Часто молчит и проводит время в своем кабинете. Папа – писатель, журналист, человек максимально закрытый. Разговоров с ним по душам я могу посчитать по пальцам. Бабушка (тоже не финка), говорила, что так было не всегда. Может быть, когда -нибудь удастся сесть и разговорить его, но не сейчас. Бомба: один раз, в далеком детстве, я взобралась в коньках на кровать (не спрашивайте зачем). Отец лишь покачал головой и прошел мимо. Ноль эмоций.
Моя мама, она же Финка (так называют ее в нашей семье). Мне никто не рассказывал, финка ли она на самом деле, но внешне вполне себе девочка-Суоми. Светлые волосы и голубые глаза. Я помню ее такой. Вообще, давайте сразу: мама ушла, когда мне было восемь, аккурат через год после рождения Санны и никто никогда подробно о ней ничего не рассказывал. Отец, естественно, молчал и строго наказывал не осуждать ее. Соответственно, почему они расстались – я не знаю. Бабушка (да, основной источник информации в нашей семье), говорила, что маленький ребенок, это была я, наотрез отказалась общаться с мамой и на семейном совете решили не травмировать мою психику. Не знаю, правда ли решающим оказалось слово восьмилетнего ребенка, но Финку я больше не видела. Никогда.
Почему же Финка и Тракторист? Насчет финки – понятно, а Трактористом и реже Колхозником мама называла папу за его положение и вообще характер. В то время отец еще достаточно мало зарабатывал и вообще был достаточно рассеянным. За что часто получал от мамы: нотации и вот такие прозвища. Кстати, Тракторист впоследствии стало нашим с Санной паролем и кодовым словом, когда мы говорили об отце. Конечно, папе никто об этом не рассказывал. Бабушка (да, опять она) запрещала упоминать вообще любую информацию о маме в нашей семье. Тем более при папе.
Как мы оказались в Финляндии? Город, в котором мы живем, и русский, и финский. Он лежит на самой границе и комфортно здесь и тем, и другим.Вот вам факт: после ухода Финки нашим воспитанием занялись соседи: тетя Йоханна, она же Янни, которая стала нашей второй матерю, тетушки Диана и Виви (Ди и Ви), и бум: дедушка Кетонен – отец тети Йоханны. Который вообще нам и не дедушка. Я даже не всегда вспоминаю, как его зовут. Кетонен и все. Они быстро нашли общий язык с Бабушкой и стали нашими вторыми родителями. Красная шляпа Кетонена – семейная реликвия, святыня. А как он поет. Мы замираем и с удовольствием слушаем. Но поет он, в основном, для Бабушки. Наверное, это любовь. Красиво.
Это