Святитель Филарет Московский: богословский синтез эпохи. Историко-богословское исследование. Протоиерей Павел Хондзинский

Читать онлайн книгу.

Святитель Филарет Московский: богословский синтез эпохи. Историко-богословское исследование - Протоиерей Павел Хондзинский


Скачать книгу
rel="nofollow" href="#n_94" type="note">[94]. В результате остается заключенное в Писании Откровение, как подлежащий научному изучению внешний «вещественный» знак скрытого за ним грозного и неприступного Бога.

      Конкретные правила построенной на этих основаниях библейской экзегезы суть следующие: определение цели говорящего, учитывание контекста, сопоставление параллельных мест, установление возможных смыслов отдельного слова, соотнесение с догматами[95], различение прямого и фигурального смысла, выяснение мнения отцов [96]. Вообще же, «чтобы изрядно изучить и право толковать Священное Писание, потребны врожденные выдающиеся способности, здравый и проницательный рассудок, долгое занятие Писаниями, продолжительное чтение отцов, разнообразная эрудиция и немалое трудолюбие»[97].

      Писание также является мерилом истинности Предания[98]. Постановления Соборов свою силу имеют из Писания. Соборы не могут постановить ничего, что не содержалось бы в Писании, если не по букве, то по «силе», и хотя их постановления с точки зрения догматической вполне верны и не содержат в себе ничего ложного, они не ставятся наравне с каноническими книгами Писания[99]. Авторитет Соборов основан на том, что они, разъясняя Писания, делают это лучше, чем отдельные учители, «хотя бы те были и числом поболее»[100]. Ведь если Христос обетовал быть там, где двое или трое собраны во имя Его, то, конечно, Он благодатно присутствует среди отцов Собора и, если они не погрешают в вере и любви, отверзает им ум к разумению Писаний, подобно тому, как сделал это когда-то Апостолам.

      Наконец, как объект научного знания Писание, конечно, должно быть доступно изучающим его, отсюда позволительность и даже необходимость перевода его на местные языки.

      Таковы вкратце основные идеи «Пролегоменов». Важность их трудно переоценить.

      Прежде всего, по справедливому замечанию П. Червяковского, «в реформе, произведенной Феофаном в богословии, перемена метода изложения соединилась с переменою направления самой богословской доктрины»[101]. В свою очередь перемена метода свелась к тому, что «Пролегомены», посвященные Писанию, как единому источнику богословия, заняли у преосв. Феофана место традиционного[102] для католических систем учения о Церкви. Можно думать, что Прокопович опирался здесь на протестантов.

      «Поскольку Священное Писание, – говорит цитируемый Червяковским Герхард, – есть единственный и собственный принцип теологии, постольку с него заслуженно полагаем начало… Некоторые из папистов, правда, начинают статьей о церкви. Однако это прилично было бы делать лишь в том случае, если бы мы согласились с их гипотезой, ибо они заявляют, что свой относительный авторитет Писание приобретает от церкви, но не так-то это убедительно выглядит, если мы обратимся к самой истине. Ведь только из Писания познается и обретается то, что они с великим трудом пытаются утвердить как законное или преимущественное право Церкви»[103].

      И даже еще более лаконично и сжато:


Скачать книгу

<p>95</p>

Здесь снова любопытное рассуждение о научности: «Всякое темное место должно быть соотнесено с определенными положениями учения и оценено, исходя из основополагающих: поскольку известный физический принцип, подтвержденный свидетельством чувственного восприятия, говорит нам, что твердые и плотные тела ни согнуть, ни сломать легким перемещением в жидкости нельзя; постольку если видится согнутым или надломленным наполовину погруженное в воду весло, то не станешь же ты думать по этой причине, что так и есть на самом деле, ибо это противоречит принципу и подобает искать другую причину такового явления. Таким образом, у каждой науки есть свои определенные и неизменные начала, а всякие другие положения этой науки должны быть выражены, проверены и изъяснены, исходя из начал; если же они кажутся противоречащими началам, то либо не истинны суть, либо не поняты нами: следовательно, для них должен быть найден другой смысл, согласный с началами. А чтобы это лучше удалось, надо позаботиться о двух вещах: 1) твердо знать сжатое катехизическое изложение веры, о котором мы говорили прежде; 2) хорошо постичь и внимательно изучить все книги Священного Писания и суть их, то есть о чем и ради чего они написаны, пусть при этом и не все суждения твердо нами разумеются; этот способ позволяет нам, зная суть и начальные разделы веры, испытать малопонятные суждения; ибо проще нам будет открыть, что обозначают последние, если сперва познаем, что они обозначать не могут» (ThCh. Т. 1. Р. 153–154).

<p>96</p>

Там же. Р. 144–161.

<p>97</p>

Там же. Р. 158.

<p>98</p>

Критика Феофановых взглядов на то, как соотносятся друг с другом Писание и Предание, не является задачей данной работы.

<p>99</p>

«В чем, следовательно, причина того, что послания Петра и Павла признаны каноническим Писанием и словом Божиим; определение же 630 епископов (каковое число собралось на Халкидонский собор) равного авторитета не имеет; при том однако, что и там и здесь речь идет о вечной и непогрешительной истине? Никакая другая, если не та, что определения соборов вес обретают из Писания; и никакого бы не имели, если бы тому не следовали» (ThCh. Т. 1. Р. 265). Или так: «Никейским Отцам ариане вменяли в вину некоторые речения, которые теми часто употреблялись, как то о^оошюд и т. д., поскольку тех не обретается в Писании; однако отцы тем не отвечали, что в руках своих имеют власть, говорить то, чего нет в Писании, но отвечали, что те речения силу свою заимствуют из Писания» (Там же).

<p>100</p>

ThCh. Т. 1. Р. 267.

<p>101</p>

Червяковский // ХЧ. 1876. № 1/2. С. 37.

<p>102</p>

Так, во всяком случае, утверждает Червяковский (см.: Червяковский // ХЧ. 1876. № 7/8. С. 144).

<p>103</p>

Loci communes Ioh. Gerhardi, Edit Berlin. Locus I. P. 1 (цит. по: Червяковский // ХЧ. 1876. № 7/8. С. 105. Примеч.).