Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество. Коллектив авторов

Читать онлайн книгу.

Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество - Коллектив авторов


Скачать книгу
открыло в том числе методологические возможности для антропологических перспектив110. Здесь исследователи имели дело с акторами, культурно совершенно инаковыми: не только с другим языком, но и с другой религией, с другой экономикой, другими практиками насилия и т. п. К тому же это были бесписьменные культуры со своими средствами коммуникации, как, например, вампум111. Их исследование требовало иных методик и приглашало присмотреться к культурным отличиям.

      Но страдало и гражданское население Европы, не говоря уже о солдатах на многочисленных полях сражений112. Речь должна идти, однако, не о том, чтобы мерить разные группы акторов относительно друг друга, а о расширении перспективы для преодоления старых евро- или тем более прусскоцентричных нарративов и историзации насилия.

      В сравнении с Тридцатилетней войной и Коалиционными войнами конца XVIII в. относительно остальной части столетия утвердилось мнение об «укрощенной Беллоне»113. И хотя многие эмпирические данные говорят в реальности не в пользу ограничения конфликтов, нельзя все же полностью отрицать динамику и более выраженное «дозирование» в ведении войны114. Ни один город не разделил судьбу Магдебурга в Тридцатилетней войне, однако в сельской местности ситуация выглядела иначе. Население здесь по большей части не попадало в поле зрения просвещенной общественности и было подвержено произволу высокомобильных конных легких войск в «малой войне»115. В то же время степень насилия различалась в зависимости от региона и состава акторов. Находившиеся на самообеспечении и не имевшие возможностей словесной коммуникации казаки обнаруживают иную культуру насилия, нежели прусский вольный корпус у стен имперского города или обманутые в ожидании трофеев племена индейцев116. «Национальные» историки XIX в. видели «особый феномен Семилетней [войны] в том, что на арене боевых действий в ней в большей степени, нежели в других мировых войнах, появлялись наряду с цивилизованными национальными элементами также варварские и полудикие нации: в Канаде за и против Англии сражались орды индейцев; Австрия выставила в поле массы своих кроатов и пандуров; Россия включила в состав армии вторжения народности, которые до того редко видели в глубинных регионах Европы и появление которых было способно вызвать в памяти в центре современной цивилизации эпоху Великого переселения народов. Если в том, чтобы не гнушаться прибегнуть к призыву иррегулярных вооруженных масс, российские власти были схожи с прусскими, то происходило это, в отличие от Пруссии, не из‐за острой нужды в регулярных бойцах, но потому, что здесь от применения подобных национальных ополчений ожидали существенных военных преимуществ»117.

      Так с вступлением в войну Российской империи создалась особая ситуация встречи между культурами. Российские иррегулярные войска в лице конных казаков и калмыков прежде всего способствовали формированию образа столкнувшейся с логистическими


Скачать книгу

<p>110</p>

Jennings F. Empire of Fortune: Crowns, Colonies and Tribes in the Seven Years’ War in America. New York; London, 1988; White R. The Middle Ground: Indians, Empires, and Republics in the Great Lakes Region, 1650–1815. New York, 1991; Richter D. K. Facing East from Indian Country: a Native History of Early America. Cambridge, MA, 2001.

<p>111</p>

Anderson F. Crucible of war. The Seven Years’ War and the fate of the Empire in British North America, 1754–1766. New York, 2000, P. 20, 279, 624, 629; Idem. The War that made America. A short history of the French and Indian War. New York, 2005. P. 59, 160.

<p>112</p>

Füssel M. Ungesehenes Leiden? Tod und Verwundung auf den Schlachtfeldern des 18. Jahrhunderts // Historische Anthropologie 23 H. 1. 2015. S. 30–53; в широкой сравнительной перспективе: Clauss M., Reiß A., Rüther S. (Hrsg.) Vom Umgang mit den Toten. Sterben im Krieg von der Antike bis zur Gegenwart. Paderborn, 2019.

<p>113</p>

Ср.: Ritter G. Staatskunst und Kriegshandwerk. Das Problem des «Militarismus» in Deutschland. Bd. 1: Die altpreußische Tradition (1740–1890). München, 1959. S. 50–59.

<p>114</p>

Ср.: Wrede M. «Zähmung der Bellona» oder Ökonomie der Gewalt? Überlegungen zur Kultur des Krieges im Ancien régime // Dingel I. et al. (Hrsg.) Theatrum Belli – Theatrum Pacis. Konflikte und Konfliktregelungen im frühneuzeitlichen Europa. Festschrift für Heinz Duchhardt zu seinem 75. Geburtstag. Göttingen, 2018. S. 207–237.

<p>115</p>

Rink M. Partisanen und Landvolk 1730 bis 1830. Eine militär- und sozialgeschichtliche Beziehung zwischen Schrecken und Schutz, zwischen Kampf und Kollaboration // Militärgeschichtliche Zeitschrift 59 H. 1. 2000. S. 23–59; Nowosadtko J. «Gehegter Krieg» – «Gezähmte Bellona»? Kombattanten, Partheygänger, Privatiers und Zivilbevölkerung im sogenannten Kleinen Krieg der Frühen Neuzeit // Becker F. (Hrsg.) Zivilisten und Soldaten. Entgrenzte Gewalt in der Geschichte. Essen, 2015. S. 51–77.

<p>116</p>

Историю эволюции образа казака в Германии см. в: Gehrmann U. Russlandkunde und Osteuropaverständnis im 18. und 19. Jahrhundert. Eine Studie zum deutschen Kosakenbild // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas N. F. 40. 1992. S. 481−500. Для Семилетней войны: Füssel M. «Féroces et barbares?» Cossacks, Kalmyks and Russian Irregular Warfare during the Seven Years’ War // Danley M. H., Speelman P. J. (Eds) The Seven Years’ War. Global Views, Leiden; Boston, 2012. P. 243−262; по имперским городам: Füssel M. Reichsstädte im Siebenjährigen Krieg – Erfahrungen von Gewalt und Okkupation im 18. Jahrhundert // Timpener E., Wittmann H. (Hrsg.) Reichsstadt und Gewalt. Petersberg, 2021. S. 255−278.

<p>117</p>

von Hasenkamp X. Ostpreußen unter dem Doppelaar: Historische Skizze der russischen Invasion in den Tagen des siebenjährigen Krieges (Aus den Neuen Preußischen Provinzialblättern 3. Folge. Bd. VI−XI). Königsberg, 1866. S. 82.