И это все о нем. Виль Владимирович Липатов
Читать онлайн книгу.
постепенно соединялись, мало-помалу съезжались вместе – деревня Сосны и три года работы на тракторе, Людмила Гасилова и черствое равнодушие к родной деревне, слово «Мальчишество!» и падающая вперед при ходьбе фигура Евгения Столетова. Трудно еще было сказать, в какой последовательной связи существовало все это, но предчувствие открытия ощущалось Прохоровым как щемящее беспокойство.
– Поехали тогда дальше, Юрий Сергеевич!
Бац! Лицо технорука сделалось интеллигентным, лобастым, умеренно умным: это заработала его точная, неторопливая, всегда деловитая мысль.
– Смысл речи Столетова уловить было трудно, – безмятежно сказал Петухов. – Еще труднее передать… Начал он, кажется, с того, что назвал Гасилова мещанином… Это запомнилось потому, что обладало конкретностью…
Петухов вспоминал добросовестно, гладкая речь складывалась из обдуманных, неслучайных слов.
– Затем комсомолец Столетов обвинил мастера в недобросовестности, но фактов не привел… Затем… Затем опять провал… Пожалуй, запомнилась еще одна фраза: «Гасилов не похож на английскую королеву. Она царствует, но не правит, а Гасилов не правит и не царствует!»… Столетов был предельно эмоциональным человеком.
Капитан Прохоров поднялся, массируя пальцами поясницу, прошелся по кабинету. Он видел лицо Петухова, отраженное в стекле: технорук поворачивал голову вслед за Прохоровым.
– Худосочны наши воспоминания! – весело сказал Прохоров. – А не скажете ли вы мне, Юрий Сергеевич, что означает сей сон? – Он поднес к глазам протокол, с иронией прочитал: – «Петр Петрович Гасилов суть гелиоцентрическая система ничегонеделанья!»… Восклицательный знак, кавычки закрываются, каждое слово нуждается в комментариях… Пролейте свет, Юрий Сергеевич, Христом Богом прошу!
Петухов подумал.
– Я уже говорил, – с неудовольствием сказал он, – что выступление Столетова невозможно пересказать, а записать – тем более. Что же касается этой фразы… Столетов, видимо, хотел сказать, что Петр Петрович работает недостаточно много…
– И все?
– Думаю, все.
– Я вот что думаю, дорогой Юрий Сергеевич! – оживленно заговорил Прохоров. – Он экзистенциалист! Да-да! Наш Столетов – экзистенциалист! Ну, ей-богу же! Взрослый человек, образование среднее, прочел тонну книг, а говорит – ничего не поймешь… Между прочим, Юрий Сергеевич, вы как насчет философии, разной там диалектики? Не увлекаетесь? А я, знаете, люблю, грешным делом, люблю!
Прохоров обрадовался:
– Люблю, грешным делом, люблю! Возьмешь этак книженцию, завалишься на диванчик, глядишь – там Гегель сплоховал, там Спенсер чего-то такого, а то и сам Фейербах… Уголовничков за день наслушаешься, намаешься с ними до седьмого пота, а тут – «вольтерьянство», «субстанция», «ницшеанство». Как в раю! Смотришь: уснул на второй странице…
Капитан Прохоров сообразил, что в деревне Сосны была только начальная школа, значит, в послевоенные голодные