Ночные журавли. Александр Пешков
Читать онлайн книгу.
когда мы разобьемся…
– Совсем не приходить?
– Можешь совсем!
– Ну, значит, отбой…
Так рано? Почему? «Может, еще не уйдет?» – мелькнуло в голове. Нужно закрыть дверь, тогда гость не выйдет. Ключ от замка был только у мамы. Тогда нужно завязать дверь на веревку. Не найдя веревки, я выдернул шнурок из ботинка, тут же проглотившего с досады свой кожаный язык.
За столом говорили резко, не обращая внимания на возню у двери. Вот привязан шнурок к дверной ручке, но не хватило длины до спинки кровати.
– А ничего и не делаю… такого, он сам тянется! – жалел кого-то дядя Федя.
Только бы не ушел, только бы успеть! Гость толкнет дверь и скажет: «Здесь закрыто!» И мама скажет, мол, раз так, то оставайся у нас!
Вот дядя Федя резко встал, откинув стул за шкирку. Заскрипели разом все половицы в комнате.
В позу забияки встало пианино, скрестив подсвечники на лакированной груди.
Я нагнул голову. Но шаги оборвались.
Нужно скорей довязать что-то! На глаза попалась шапка-буденовка с длинными ушами. Один конец ее тут же побратался со шнурком, второй дотянулся-таки до железной спинки кровати.
– Нет, нет и нет! – раздалось за спиной. – Катись-ка, шарик, в другую лузу!
Гость встрепенулся, как зимний павлин, и решительно шагнул к двери. Толкнул ладонью, не заметив преграды. Буденовка упала к ногам…
В коридоре отозвалась вновь ржавая ванна, да бесцельно качнулась педаль велосипеда.
Разлука
В лето перед школой меня отправили в лагерь.
Помню сосновый лес, светлый и теплый. Пахло нагретыми мхами, и хотелось с дороги приклонить голову на подушку. Но вместо того меня привели на большое поле: ноги утопали в мягком песке с сухими иголками. А вокруг – брожение людей. Дети и взрослые, будто заранее сговорившись, двигались так, чтобы запутать нового мальчика. Все они, кроме меня, находили свое место, сцеплялись руками в огромные круги и вереницы. Махали флагами, кидали вверх мячи. Их краткий полет в синеве еще сильней кружил голову. Чьи-то смуглые руки ловили мяч, прижимая к груди и выставляя в стороны острые локти.
Гремела музыка, хлесткий голос в динамике вколачивал резкие слова. И нельзя было уйти в свой новый дом – нагретый солнцем дощатый корпус, чтобы достать из казенной тумбочки домашнюю игрушку. В большом празднике на стадионе я никак не мог ухватиться за что-нибудь понятное или знакомое.
А к вечеру просто заболел.
В медпункте было тихо, стояла отдельно кровать, от белых стен веяло прохладой. Врач осмотрела: это не простуда, хотя поднялась температура. «Мальчик ушел в себя», отвечал вяло, морщился на таблетки.
– Что ты чувствуешь?
– Хочу домой. – Закрыл глаза.
А проснулся уже в кабине машины. Меня держала на руках медсестра. Была ночь, фары освещали стволы сосен. Казалось, что они разбегались врассыпную от рыскающих лучей. Машину трясло на ухабах. В желтых глазках приборов воспаленно качались белые стрелки.
– Потерпи, –