Друзья и враги Димки Бобрикова. Сергей Чуев
Читать онлайн книгу.
деревянных палок, металлических уголков и прочего добра выгрузили с тракторного прицепа. Напрасные романтические надежды насчет качелей или еще чего-то были решительно отметены старшим активом двора, а сторонники детской площадки презрительно объявлены фантазерами. «Реалисты» предложили чудесное решение: строить лавочки – универсальный способ, объединяющий детей и стариков, молодежь и взрослых. На них можно сидеть и разговаривать, например. А для любителей игр в качестве компромисса изготовили два стола. Надо ли говорить о том, что они были тут же оккупированы доминошниками, громко кричавшими «Рыба!» и пугавшими спящих младенцев в колясках, а также их беспокойных мамаш. Каждый вечер лавочки заполнялись тетками, бабульками в цветастых халатах. Для них ежедневно разыгрывалась развлекательная программа с известными актерами, но уникальным сюжетом.
– Вон глядите, Колька опять пьянющий с работы ползет! Сейчас ему Райка задаст!
– Ты смотри, Полинку какой-то очередной жених на «девятке» привез! А все остальные куды делися? Вот уж «простигосподи», ну дает…
Обсуждалось все: новая мебель, одежда, урожай помидоров и огурцов, детское поведение и успеваемость в школе. Поэтому каждое появление во дворе в вечернее время было сродни попаданию букашки под микроскоп, где большой мигающий глаз дворовой общественности рассматривал тебя во всех деталях. Потом выписывался диагноз. Кстати, не нуждавшихся в лечении не существовало. «Скамеечная диагностика» всех зачисляла в категорию больных, обычно безнадежных.
Вообще, жить вместе с теми, с кем ты каждый день трудишься на заводе или учишься в школе, – удовольствие особого рода. Соседей ты не только слышишь за стенкой и встречаешь во дворе. Взрослые шли вместе на завод к одному времени, потом бежали домой в обеденный перерыв, чтобы разогреть на плите тарелку борща и сэкономить на столовке, тем более там невкусно. В школе дружили и ссорились не только с одноклассниками, но и соседями.
Мы жили сообща, одним большим коллективом. Музыку, как я уже говорил, слушали всем двором. Стены в квартирах нашей пятиэтажки были такие тонкие, что порой даже казалось, будто мы с соседями живем в одной квартире. Из окон слышалось: «Саша, домой!» – и в обратную сторону: «Мам, а можно я еще полчаса погуляю?», «А можно я схожу с пацанами на котлован?». Мы прекрасно знали и Сашу, и его маму, и пацанов, собравшихся ловить ящериц.
Промышляли подобными голосовыми перекличками не только родители с детьми, но и люди постарше.
«Коля-я-я-н, выходи!» – звали гаражные мужики своего товарища. Робкое возмущение бабки Зинки, насчет того, что орать на весь дом – неправильно, «ведь могут отдыхать старики или спать дети», было как-то намертво погашено выходкой Вовчика. Он подошел к третьему подъезду и заголосил во всю мочь: «Деревянный! Деревянный!» Надо ли говорить о том, что Деревянченко жил на первом этаже и путь к его квартире занимал целых пять ступенек, которые преодолеть, ясное дело, было трудом невероятной сложности. Бабка Зинка понимала – связываться с Вовчиком опасно, резко развернулась вокруг своей старой оси в пол-оборота и прошагала в зев