– Как красиво! – уже в сотый раз выдохнула Нелли, когда они проходили оранжерею с пионами, где, словно лепестки цветов, порхали вихри белых и розовых бабочек. – И среди зимы! Это настоящее волшебство!

      – На самом деле никакой магии тут нет, – уже в который раз вздохнула Лоркан. – Возможно, это единственное место в этом Мире, где нет никакой магии.

      – Но цветы поглощают «ауру смерти», – заметил Рурлаф, подставляя ладонь огромной бабочке с нежно-розовыми крыльями. – И я никогда не слышал о бабочках с таким окрасом.

      – Это генетика, – машинально пояснила Лоркан.

      – Ге… что? – хором переспросили некромантка и друид.

      – Генетика, – повторила Лори. – Это то, что сделало их такими. Наука такая.

      – Об этом запрещается говорить за пределами этого графства. Нарушение этого запрета приравнивается к мятежу против Университета и Совета Магов. Всего несколько человек во всем Мире знают о существовании таких вещей, – сказал метр Лоувейн.

      – И всего двое из ныне живущих более-менее понимают их принцип, – добавила Лоркан.

      – Боже, как все серьезно, – надула губки Нелли. – А я-то думала, это просто красивые бабочки.

      – Разумеется, это просто красивые бабочки, моя прелесть! Бабочки, на которых приятно смотреть, как и на тебя, – в стеклянных дверях оранжереи стоял высокий по-человечески красивый мужчина. На вид ему можно было дать лет сорок максимум, но собранные в простой хвост длинные волосы были совершенно седыми. В его виде было что-то настораживающее: черты лица слишком резкие, скулы слишком острые, мертвенная бледность, да и взгляд немного стеклянный, блестящий. – Красота теряет все свое очарование, когда понимаешь, как и зачем она создавалась.

      – Ох! Не могу с тобой согласиться, – улыбнулась Лоркан. – Я люблю этих бабочек тем больше, чем лучше понимаю, кем и для кого они были созданы. Здравствуй, Мишель! – Лори протянула руки ему навстречу.

      – Ну у тебя, как всегда, все не как у людей. – Мишель в несколько гигантских шагов пересек комнату, подхватил Лоркан под руки и закружил под стеклянным потолком, искрившимся в косых лучах солнечного света. – Здравствуй, девочка!

      – С этим парнем, похоже, не все в порядке, – прошептал Рурлаф, когда она наконец оказалась на полу. – Это то, о чем я думаю?

      В подтверждение его слов граф Троу улыбнулся, обнажив тонкие острые клыки.

      – Какой проницательный парень, – сказал он. – Неужели кому-то наконец удалось растопить твое ледяное сердечко?

      – Это ледяное сердечко даже бог любви не растопит, – проворчал Рурлаф.

      – Растопит, уверяю тебя, – рассмеялся Троу. – Если приложит к этому усилия. Рим не в один день строился.

      – Рим?

      – Неважно, –