Божья коровка. Анатолий Дроздов
Читать онлайн книгу.
заценил их в зеркале. А неплохо получилось. Подойдя к столу, Лосев рассмотрел оставшийся кусок материала. Полноценной джуды[17] не получится, да и сшить ее непросто. Ему – так точно. Значит, сделает жилет – вроде как армейскую разгрузку. Ну, карманы по-другому притачает, шейный вырез – выше и изящнее. В ящичке нашлась и молния – белая. Ничего, покрасит.
Пообедав той же килькой, Лосев занялся шитьем. Провозился с ним до вечера. Молнию втачать – это вам не пуговицу пришпандорить. Из остатков ткани сшил матерчатую сумку. Эти вот авоськи, когда все прекрасно видят, с чем идешь из магазина… Сумка – для продуктов, а в авоське понесет картошку – кстати, надо прикупить. Отварить ее и с килечкой соленой…
Завершив работу, Николай занялся покраской. Бухнул в бак всю синьку, растворил ее в воде и неспешно, по одной, опустил в раствор пошитые вещи. Постоял над ним, аккуратно перемешивая ручкой швабры. Время от времени доставал, оценивая цвет. Густого, темного индиго у него не вышло, но синий получился. Николай отнес бак в ванную, где прополоскал одежду в холодной воде с уксусом и развесил на веревках. Завтра все разгладит.
Поужинав, послушал новости и завалился вновь читать. А чем еще заняться в этом времени? «Деньги, деньги, – думал перед сном. – Надо как-то их добыть. Только кто возьмет на работу инвалида? Группа нерабочая, а не то пенсию не получал бы. К частнику, чтоб взял без документов, не пойдешь – нет их здесь. Вагоны, что ли, разгружать? Подумаем…»
С этим он уснул.
3
День не заладился с утра – для начала не привезли хлеб. Валентина позвонила на завод. Ей сообщили, что сломалась печь. На ее ремонт ушло немало времени, но сейчас наладили, и через два-три часа хлеб будет. Прибежала заместитель и сказала: из-за хлеба покупатели бузят. Валентина мысленно выругалась и отправилась в торговый зал. У хлебного прилавка возмущались люди, терзая продавца одним и тем же бесконечным вопросом: когда свежий подвезут?
– Товарищи! – обратилась к ним Валентина. – Оставьте в покое продавца, она не виновата. На хлебозаводе сломалась печь. Ее починили, хлеб выпекут и доставят через несколько часов. Берите тот, что есть. Он вчерашний, но вполне хороший.
– Мягонького хочется, тепленького, – сказала стоявшая впереди старушка. – Что нам этот черствый?
Покупатели одобрительно зашумели. «При Хрущеве и за черствым в очередях давились. Разбаловали вас», – чуть не сказала Валентина, но вовремя спохватилась. Не стоит вспоминать. Хрущева сняли – туда ему и дорога.
– Вы в деревне росли? – спросила у старушки.
– Нет! – гордо сказала покупательница. – Коренная минчанка.
– Ну, а я в деревне, – улыбнулась Валентина. – Помню, как мать хлеб пекла. Черный, как земля, но такой вкусный и пахучий. Пробовали?
– Правда, правда, – загомонили в собравшейся толпе. Большинство, как и Валентина, были деревенскими. Минск втягивал в себя людей со всей республики, но большей частью – из села. – Вкусный
Джуда – куртка из джинсовой ткани.