***

      Григорий Ивановичу не спалось. Шел уже пятый месяц, как он жил и служил в Куйбышеве. Он часто вспоминал свою жизнь в Москве, свою большую и уютную квартиру. Рядом с ним посапывала его супруга. В противоположность ему она быстро нашла в городе подруг, с которыми проводила все свободное время, которого у нее было в избытке. Кулика душила обида, которая буквально наваливалась на него вечерами, когда он оставался один на один со своими мыслями. От этих тяжелых мыслей, у него появились боли в сердце.

      Григорий Иванович хорошо понимал, что это его ссылка в Куйбышев не какая-то прихоть Сталина, а целенаправленная работа его врагов: Берии, Булганина и других, которые предпринимали неоднократные попытки унизить его в глазах вождя, сломать их старые дружественные связи. Что греха таить, похоже, им удалось это сделать. Он хорошо понимал, что враги не остановятся на достигнутым, а попытаются уничтожить его, как личность и как военачальника.

      – Гриша! Ты, что не спишь? – спросила его жена, сонным голосом. – Когда ты только успокоишься?

      – Спи, Кира, – ответил Кулик и поправил съехавшее с ее плеч одеяло.

      Она что-то произнесла, но Григорий Иванович не разобрал, ни одного ее слова. Он поднялся с кровати и, шлепая по паркету голыми ступнями, направился на кухню. Достав из буфета бутылку с водкой, он налил себе рюмку. Опрокинув содержимое емкости, он крякнул и закусил ее соленым огурцом. Достав из пачки папиросу, он закурил.

      О том, что враги будут его «добивать», он не сомневался и поэтому очень осторожно относился к окружающим его офицерам. Он догадывался, что отдельные из них, наверняка, работают на службу Лаврентия Берии и поэтому был сдержан в своих высказываниях и поступках. Вот сегодня его непосредственный начальник – Командующий округом не совсем лестно отозвался о Сталине. Гордов считал, что институт политработников в армии полностью изжил себя. Кулик не поддержал этот разговор, так как не исключал, что Гордов, просто, провоцирует его.

      Сейчас, сидя на кухне, Григорий Иванович, полностью разделял мнение командующего. Он тоже считал, что настало время полностью реформировать армию, а соответственно и менять политико-воспитательную работу в войсках. Однако, все свои соображения, он держал при себе, боясь произнести это среди офицеров.

      «Скоро День сталинской конституции, – подумал он. – Нужно пригласить к себе Гордова и начальника штаба округа Рыбальченко. Он кажется неплохой мужик и достаточно близок с командующим округом. В конце концов, нужно обмыть мою «прописку» на новом месте».

      Он