…Покинув Данию, после недолгого пребывания с родителями в Дармштадте, Николай продолжил турне по Европе. Отправился в Италию. Но новые впечатления не могли отвлечь его от мыслей о невесте, от воспоминаний о тех счастливых днях в Копенгагене.

      Из Рима он шлет восторженное письмо брату Александру: «Если бы ты знал, как прекрасно ощущать себя влюбленным и знать, что тебя любят тоже. Так грустно быть так далеко в разлуке с моей милой Минни, моей душкой, моею маленькою невестою. Если бы ты ее увидел и узнал, то верно бы полюбил, как сестру. Теперь со мною всегда медальон с ее портретом и локоном ее темных волос. Мы часто друг другу пишем, и еще чаще я вижу ее во сне. Как мы с ней целовались, прощаясь, до сих пор мне иногда чудятся эти жаркие поцелуи любви! Хорошо было тогда и так невыносимо теперь: вдали от моей милой невесты… Желаю и тебе от души так же любить и быть любимым».

      Однако на смену этим радужным настроениям и светлым мечтаниям Николая пришли дни невыносимых страданий. Обострилась старая болезнь. Врачи никак не могли понять, что происходит с наследником, какой недуг так безжалостно подтачивает его организм, и совершенно не представляли, что с этим делать. Посовещавшись, решили, что пришло время ему пройти тот самый, давно назначенный, курс закаливания. И заставили Николая в течение нескольких недель подолгу отсиживаться в ледяной морской воде. Было это в небольшом голландском городке Скевенинге, неподалеку от Гааги.

      Эти купания стали для наследника роковыми. С каждым днем он чувствовал себя все хуже и хуже. К концу этого «целительного курса закаливания» несчастный уже едва передвигал ноги и походил на живой скелет, обтянутый кожей. И только тогда перепуганные врачи отменили эти губительные процедуры. Наследник начал потихоньку приходить в себя.

      Ему бы теперь на родину, на покой, под родительское крыло и надзор хороших докторов, ведь говорят же, что дома и стены помогают, но нет, нужно следовать монаршим указаниям – продолжать не нужные никому визиты многочисленной родне, разбросанной по всей Европе. Впереди – Нюрнберг, Штутгарт, Тироль, Венеция…

      В Венеции Николая снова настиг жестокий приступ болезни. Боль в спине стала невыносимой. Ему уже было совсем не до романтических прогулок на гондолах по венецианским каналам, не до музейных сокровищ, не до театра. Но путешествие продолжается. Как в тумане, промелькнули Милан, Турин, Генуя…

      Между