Лето. Жара. Выставка достижений недостроенного капитализма. Или разграбленного социализма? Собственно, дело вовсе не в названии, которое за время существования этого прекрасного уголка Москвы, с его зелеными аллеями, удивительной красоты павильонами-дворцами, живым великолепием фонтанов, сменило уже несколько названий. Суть – в атмосфере праздника, которая царила здесь во все времена, как царит и теперь.

      Они встретились здесь случайно, неожиданно для обоих. Он пришел сюда, точнее, приехал с другого конца города поностальгировать о былом, о временах своей журналистской юности, когда по заданию редакции частенько бывал здесь на пресс-конференциях, посвященных открытию какой-нибудь новой экспозиции в очередном павильоне-дворце. Понятно же, что каждый советский телезритель, радиослушатель и газетный читатель должен знать о новейших достижениях Страны Советов. А достижений, надо признать, было множество, не то что в нынешние времена.

      Но пишущую братию привлекало сюда совсем другое: после официальной части мероприятия, как водится, организовывался великолепный фуршет – рюмочки, стаканчики с различными греющими душу и тело напитками, подносы с милыми выставочно-деликатесными канапушками, фрукты в ассортименте и все такое прочее.

      По завершении пресс-конференции, особенно после этакого бесподобного фуршета, до чего же легко пишется! И так легко, возвышенно гуляется по Москве! А после таких прогулок столько в памяти романтических приключений!.. Словом, хорошее было время – молодое, веселое. Еще бы не ностальгировать!

      Ходил, ходил по знакомым проспектам, дорожкам и тропинкам выставки, с блуждающей улыбкой вспоминая былые времена. А когда притомился, отыскал кафушку поуютней, подемократичней, расположился за столиком в мягком креслице, заказал чашку кофе. Надо же себя побаловать.

      С наслаждением потягивая горьковатый напиток, некоторое время исподволь наблюдал за происходящим вокруг, а когда это ему наскучило, извлек из сумки заветную тетрадку, с которой никогда не расставался, и шариковую ручку.

      – Итак, на чем мы остановились? – пробормотал, вглядываясь в последние строчки. – Ага…

      «Когда Минни поднялась на борт яхты и та отчалила от берега, люди стали бросать в воду цветы. Прощай, Дания…»

      – А что же было дальше? Ах, Минни, Минни, вот была бы ты сейчас здесь, рядом, поболтали бы с тобой по душам, повспоминали вместе, рассказала бы мне о себе, о том, что было, что чувствовала, чем жила, чтобы развеять те небылицы, что навыдумывали досужие фантазеры-историки.

      – А почему бы и нет? – вдруг услышал он ставший уже знакомым голос. –