Золотой скарабей. Адель Алексеева
Читать онлайн книгу.
со своим конем последовал туда же и более от генерала не отходил.
Бибиков умирал медленно и долго. В теплые часы просил выносить его на солнце, Андрей бросался помогать. Раненый смотрел на небо – то ли считал пролетающих коршунов, то ли думал: как там, в небесном царстве? Сколько достойных товарищей уже покинули сей мир, видят ли они его теперь?
Когда боль утихала, генерал вспоминал жену, детей, Екатерину Дашкову, Аполлона Мусина-Пушкина, рассказывал о Гатчине, где обитал наследник Павел… Андрей не робел, говорил о Строгановых, о ласковой своей матери и суровом отце, о любимом жеребенке: «Видите, ноздри у него какие, так и ходят ходуном». Генерал слабо улыбался: «Да и у тебя, отрок, ноздри тоже ходуном…»
Отец Бибикова занимался инженерным делом, которое сын обещал продлить. «А вот поди ж ты, воюю с самозванцем вместо этого…» Андрею Бибиков советовал: «Юноша, имей мечтание, не изменяй ему, запомни это».
Когда генерал навеки закрыл глаза, что-то случилось с Андреем, он вскочил на коня и помчался, издавая глухие рыдания, не вытирая слез. Помчался не глядя куда.
Хоронили генерала на высоком берегу Волги. Там не было Андрея, не было дочери Бибикова: императрица не отпустила от себя фрейлину.
Державин написал на смерть героя стихи, и там были такие строки:
У всех, кто любит добродетель,
В сердцах твой образ будет вечен…
Жизнь смертных измерять не надлежит годами,
Но их полезными Отечеству делами.
На могиле Бибикова были запечатлены слова:
Он умер, трон обороняя. Стой, путник!
Стой благоговейно! Здесь Бибикова прах сокрыт.
Встреча с шаманкой в уральской тайге
Андрей же мчался на коне, не разбирая дороги, в лес, в таежные дебри Урала.
Быть может, та картечь задела и его? Уж очень худо ему стало, словно память потерял, летел и летел в просеках меж густых елей и сосен, пробиваясь к свету. Сколько времени – и сам не знал. Это бегство, эта скорость, движение несколько охлаждали его горе, оно как бы наматывалось на конскую шлею.
Наконец – то ли конь притомился, то ли наездник – они остановились. Конь встал на дыбы возле обрыва. Внизу текла река, и по ней плыли бревна и ветви; весеннее наводнение уносило с собой не только остатки зимы, но и память…
Зеленые ветки сосны мягко покалывали лицо и руки. Он сел, спустил ноги, и перед глазами возникли сцены молодой его жизни.
…Мать – тихая с детьми и бойкая в работе. С какой силой месила она тесто для пельменей, как ловко управлялась с поддоном, на который накладывала пироги и шаньги! Все у нее в руках кипело. А перед сном приговаривала: «Любый мой, малый, расти, не ленись, слухай отца, а особливо графа и барона…»
И запевала что-то печальное:
Ой ты, Настя, девка красна,
Не рони слезы напрасно,
Слезы ронишь – глаза портишь,
Мила дружка отворотишь.
Отворотится