Мой сын. Жили-были два буржуя. Анатолий Агарков
Читать онлайн книгу.
спину. – У меня достаточно крепкая память, чтобы не забыть обиды. Как говорил в такой ситуации крестный отец дон Вито Корлеоне: «Я верю в дружбу и готов доказать свою дружбу первым».
Надо ясность внести, чтобы и читатель смог понять смысл выше сказанного.
А дело все в том, что Рубахин никогда не гнушался пить с подчиненными, а выпимши, любил вспоминать свое лихое криминальное прошлое.
Главные специалисты энергоремонтного предприятия были люди вменяемые – понимали намеки с полуслова. Через четверть часа в кабинет попросился обратно Рылин:
– Я тут подумал: какая мне с этих финнов польза?
И положил заявление на стол.
– Разумеется, – кивнул Соломон Венедиктович и добавил. – Да я забыл сказать: оклад главного инженера на моем предприятии будет на 50 % выше, чем здесь.
Цысарочка ты моя! – засветились любовью к начальству глаза Рылина.
Соломон Венедиктович стремился к тому, чтобы его предприятие всегда было на хорошем счету. Хороший счет это не только отсутствие жалоб заказчиков и нареканий со стороны руководства, но и положительные экономические показатели. Этому нимало способствовало отсутствие конкуренции: возглавляемое Рубахиным предприятие было единственным ремонтным во всей энергосистеме Урала. Кадры себе Соломон Венедиктович подбирал расторопные и руководил ими толково, не забывая при каждом удобном случае поощрять ударников и сторонников.
Дождавшись заявления Нины Львовны, приказал Ксюше оповестить инженерно-технических работников об оперативном совещании в кабинете директора в два часа пополудни.
– Ну вот, Костян, костяк нового предприятия создан, – объявил он Инночкину. – Погоним волну сверху вниз.
До совещания предложил снабжающему заму пройтись по производственным участкам. Соломон Венедиктович имел обыкновение каждый рабочий день обходить предприятие. Заходить в кабинеты руководителей и специалистов, оценивать обстановку на местах, интересоваться состоянием дел и настроением людей. Он искренне верил в то, что подобные обходы дисциплинируют подчиненных, давая им понять, что директор где-то рядом, что его неусыпное око зорко бдит.
Если бы он узнал, что эти его обходы сотрудники меж собой называли не иначе, как «наезды пахана», то очень бы расстроился. К счастью он оставался в неведении. Почему «к счастью»? Да потому что нельзя отбирать у человека его заблуждения. Без них он подобен древу без корней – нечем цепляться за реальность. Жалким становится и достойным сочувствия.
Инночкин же имел собственное мнение в этом вопросе – даже три:
Специалиста учить – дело губить.
Судить надо по конечному результату.
Поощрять и наказывать только рублем, без всякой лирики.
Это была тема их постоянных споров, но не сегодня.
После обхода вполне дружелюбные приятели вернулись в директорский кабинет перекусить, выпить чаю, выкурить сигарету. Письмо из «Фортуны» по-прежнему лежало на столе, напоминая о причине затеянной смуты. Рубахин за чашкой чая с бутербродами сделал контрольный