Сказка сказок, или Забава для малых ребят. Джамбаттиста Базиле
Читать онлайн книгу.
то Браконе-прыгуна[16], то осла, что пил из кружки, то «Лючию-сучку»[17], – сегодня одно выдумывал, а завтра другое. Но все было впустую: ибо ни лекарства маэстро Грилло[18], ни сардинская трава, которая, как известно, вызывает неудержимый смех, ни даже такое испытанное средство, как укол шпагой в диафрагму, не могли заставить ее хоть чуточку улыбнуться. И тогда, делая последнюю попытку и не зная, что еще придумать, повелел король построить перед воротами своего дворца большой фонтан, который брызгал бы маслом на людей, сновавших по той улице, точно муравьи, и прохожим, чтобы не запачкать одежду, пришлось бы подскакивать, как кузнечикам, прыгать, как козам, перелетать с места на место, как белкам, то скользя, то сшибая друг друга. Тут-то, по мысли короля, и могло случиться однажды что-нибудь особенно потешное, что уж наверняка развеселило бы его дочь.
Итак, соорудили этот фонтан. И в один из дней Зоза, стоявшая у окна до того серьезная, будто ее замариновали в уксусе, увидела, как некая старуха, опустив губку в масло фонтана, выжимает ее в кувшинчик, который принесла с собою. И когда старуха была полностью погружена в свое дело, один дьяволенок-паж из дворца запустил камешком столь метко, что попал в кувшинчик и разбил его на куски.
Тогда старуха, у которой язык был не шерстью поросший и которая никому не позволяла влезть себе на шею, обернулась к пажу и говорит ему:
– Ах ты, грязи комок, шалопай, засранец, горшок ночной, попрыгунчик на чембало, рубашка на заднице, петля висельника, мошонка мула! Смотри, нынче и блохи яд имеют. Так пусть тебя паралич разобьет, пусть матушка твоя дурные вести получит, да чтоб тебе до первого мая не дожить[19], да чтоб тебя копье каталонское достало, да чтоб тебе на веревке ногами дрыгать; как кровь даром не льется, так мои слова исполнятся, и придет на тебя тысяча бед и еще кое-что! Раз уж ты в такой путь пустился – ветер тебе в паруса: и пусть твое семя зря прольется и плода не принесет, пропойца, рвань, сын той девки, что по списку в магистрате в месяц два карлина платит[20], разбойник!
Парень, у которого еще почти не было волос на подбородке, а смысла в голове и того меньше, услышав столь сочную речь, постарался отплатить старухе той же монетой:
– А ну-ка, прикрой свою сточную канаву, бабка чертова, рвоты-вызывалка, младенцев-душилка, дерьма кусок, говенный рот!
Услыхав эти новости, старуха до того рассвирепела, что полностью сбилась с компаса самообладания и вырвалась из стойла терпения: на глазах у пажа высоко задрав занавес своего убранства, она показала такую пасторальную сцену, что тут и Сильвио было самое время воскликнуть:
«Идите с бодрыми очами, с рогом…»[21]
И когда Зоза увидела эту картину, ее так разобрало, что она чуть не умерла со смеху.
Тогда старуха, видя, что над ней смеются, разгневалась великим гневом и, обратив на Зозу взгляд, наводящий ужас, сказала ей:
– А тебе желаю никогда не увидать, что у твоего мужа в штанах, если только тебя князь Кампо
Неаполитанский уличный акробат с таким прозвищем неоднократно упоминается в стихах поэтов первой половины XVII в.
Сольный женский танец-пантомима с ярко выраженным эротическим характером. Восходил к языческим культовым обрядам; неоднократно запрещался церковными властями.
Лекарь на все случаи жизни, персонаж городских анекдотов.
Первое мая – во многих странах Западной Европы традиционный, идущий от язычества, праздник весны, обновляющейся природы, магии и эротики, сопровождавшийся веселыми гуляньями молодежи, играми, кулачными боями.
В Неаполе проституток регистрировали в специальной книге, обязывая ежемесячно вносить в городскую казну по два карлина. О карлине см. примеч. 1 на с. 38.
Базиле придает комически-обсценный смысл словам из пасторальной поэмы Дж. Б. Гварини (1538–1612) «Верный пастух» (монолог Сильвио): «Идите, окружающие / ужасного зверя, давая обычный знак / к предстоящей охоте! Идите с бодрыми / очами, с рогом, хором возвысив голоса!» Рог, который у Гварини упомянут в качестве инструмента, у Базиле становится фаллической метафорой. Публично заголиться в знак крайнего презрения к обидчику – такое бывало не только в старой Италии. В. В. Розанов наблюдал точно такую сцену на петербургской улице в 1910-е гг.