– Товарищ сержант, не поможете коробки с перевязочным материалом выгрузить?

      С утра наш ЗиС с Колянычем ездил на полковые склады за разной хозяйственной мелочовкой и только что вернулся. Среди груза находился и перевязочный материал, предназначенный для нашего батарейного санинструктора. И вот этот самый санинструктор, скромно потупив глазки, стоит передо мной и просит помочь. Я разозлился. Сильно разозлился. На Коляныча. Тоже мне рабочая аристократия! Нет, я понимаю, что нет для шофера большего унижения, чем собственноручно свою машину разгружать. Но в данном случае ворочать ящики со снарядами его никто не заставляет, а уж пару легких коробок с бинтами мог бы и снять с кузова.

      – Конечно, товарищ санинструктор, сейчас все сделаем правильно.

      Я широким, решительным шагом направился к грузовику, Олечка почти сразу отстала. Похоже, наш водила уже успел задремать.

      – Коляныч, подъем!

      – Га?

      – Через хрен нога! Ты что, спящий красавец, девчонке помочь не мог?

      – Чего помочь?

      Коляныч еще не отошел ото сна и никак не может понять, чего от него хочет злое начальство.

      – Санинструктору помочь. Коробки с бинтами выгрузить.

      – Так она и не просила. Сказала: постой, я сейчас…

      Интересные дела.

      – Ладно, потом поговорим. А пока выгрузи из кузова бинты и сложи там, где санинструктор укажет.

      – Ну хорошо.

      Коляныч начал вылезать из кабины. Я оглянулся, Олечка была уже рядом, надеюсь, наш разговор с шофером она услышать не успела. Кроме того, вокруг болталось и занималось разными делами еще несколько красноармейцев. Любого могла о помощи попросить, никто не откажет, наоборот, только рады будут. А она поперлась за мной на огневую! Нет, что-то здесь не так. Ей зачем-то нужен был именно я. А зачем? Непонятно, особенно если учесть наши с ней отношения. Ладно, поживем – увидим. Если интерес ко мне действительно есть,