Предисловие

      Три дара отца Ивану-дураку. Битва с поленьями. Кража

      Иван-дурак лежал на загнетке и рассеянно перебирал руками теплые угли. В избе было жарко, родители Ивана не экономили на дровах. Березовые поленья весело потрескивали в печи.

      Дверь со скрипом отворилась, и Иван-дурак встрепенулся. Но тут же, потеряв к вошедшему всякий интерес, снова опустил голову. Вошла не мать – статная хлебосольная баба, всегда готовая порадовать сына сахарным пряником. Вошел отец – дородный мужчина лет пятидесяти, без малого косая сажень в плечах, бывший киевский богатырь, а ныне – обедневший помещик Муромского уезда.

      – Исполать тебе, батько, – приветствовал отца Иван, продолжая ковыряться в углях.

      Отец не ответил. Степенно усевшись на корточки перед сыном, оглядел его и сказал удивленно:

      – Сколько лет-то тебе, сынок?

      Не заподозрив подвоха, Иван-дурак стал перебирать черные, перепачканные золой пальцы.

      – Раз – тута я ходить начал, да два – заговорил, да три – бык соседский меня боднул… десяток – тута я во первой раз печку с места сдвинул… дюжина – девки дворовые меня приглядели… Осьмнадцать, батько!

      – Восемнадцать, – поморщился отец. – От цифры «восемь» сие число происходит… Ну да ладно, как ни кличь, а большой ты стал у меня.

      Иван-дурак часто закивал, усаживаясь возле печки на корточки. Отец редко проявлял такое внимание к непутевому сыну, и дурак был польщен.

      А отставной богатырь погладил Ивана-дурака по кудрям и проникновенно произнес:

      – Накину я службу на тебя, Иванушка. Заматерел ты, хватит тебе печь пролеживать да пол просиживать. Поедешь к славному князю Владимиру, Русь от врагов беречь.

      – Батько! – пролепетал Иван. – Да ведь…

      – Силушкой Бог тебя не обидел, – продолжал тем временем отец, – весь в меня, не отпирайся, недаром так же – Иваном – зовут! Чего головой крутишь?! Силы нет? А кто вчера печь по избе двигал, местечко, где не дует, выискивал?! А потом еще мамке врал: мол, тут она всегда и стояла!.. Эх!..

      Уличенный Иван-дурак опустил голову и жалобно произнес:

      – Глупый я, батько… Ни счесть толком, ни буквы растолковать… Ой, не надо! Некультурно поступаете, папа!

      Иван-отец тем временем извлек из-за печи две потрепанные книжки. Одну большую с красными петухами на обложке и надписью: «Аз, Буки, Веди». Другую поменьше, с заголовком: «Как вести себя богатырю русскому, или Моральные присказки, стихами составленные, из былин надерганные».

      – Думал, не заметил я? – укоризненно спросил бывший богатырь. – У отца родного книжки упер и врет еще! Что в «Моральных присказках» о вранье сказано?

      – Не должон богатырь врать родному батьке, брату-богатырю да князю Владимиру… – хмуро процитировал дурак.

      – А я те кто? Коль не забыл?

      – Батько…

      – Еще?!

      – Брат-богатырь.

      – Еще?!

      Иван поднял голову, поморгал и тихо спросил:

      – Неужели… князь Владимир?

      – Дурак! Я тебе еще батько-богатырь! Неужто запамятовал, как моя хворостина порет?

      – Не запамятовал, батько, – нервно потирая ладони о суконные штаны, признался Иван-дурак.

      – То-то, – поднял палец отец. Затем откашлялся, почесал затылок и сказал: – Сын мой! Сегодня поедешь ко двору князя Владимира. Ни с кем не водись, окромя братьев-богатырей да Владимира Красно Солнышко. Приключений не ищи, дурака они сами найдут. Научил я тебя булавой махать, так послужи теперь земле Русской. С собою могу дать тебе лишь три вещи: пятнадцать рублей серебром, коня знатного да совет богатырский. Совет такой: с размаху булава сильнее лупит.

      Иван-дурак покивал с благодарностью.

      – Напоследок прибавлю, – продолжал Иван-отец, – при князе Владимире найди Микулу Селяниновича. Когда-то мы с ним соседние пашни пахали. Только он пошел в Киев, на службу государеву, а я – в имение удалился…

      На минуту отставной богатырь задумался, критическим взглядом окидывая избу… Потом вздохнул и закончил:

      – Отдашь Микуле грамотку сию да помочь попросишь. «Так и так, – скажешь, – хочу быть богатырем, как вы с папой…»

      И после слов этих вручил Иван-отец сыну булаву фамильную, нежно шлепнул по загривку и благословил.

      Долго ехал Иван в Киев-град. Не потому, что дороги были плохи, и не потому, что далек был путь от Мурома до столицы. А потому, что не хотелось дураку появляться перед Микулой Селяниновичем безвестным просителем. Куда лучше прийти, например, с отрубленной головой Змея Горыныча за плечами или, на худой конец, с Соловьем-разбойником под мышкой. Потому Иван выбирал самые кривые