Здесь птицы не поют,

      Деревья не растут,

      И только мы плечом к плечу

                                 врастаем в землю тут.

      Горит и кружится планета,

      Над нашей Родиною дым,

      И значит, нам нужна победа,

      Одна на всех – мы за ценой не постоим,

      Одна на всех – мы за ценой не постоим.

      Нас ждёт огонь смертельный.

      И всё ж бессилен он.

      Сомненья прочь, уходит в ночь

                                                    отдельный

      Десятый наш десантный батальон,

      Десятый наш десантный батальон.

      Враги сожгли родную хату,

      Сгубили всю его семью.

      Куда ж теперь идти солдату,

      Кому нести печаль свою?

      Пошел солдат в глубоком горе

      На перекресток двух дорог,

      Нашел солдат в широком поле

      Травой заросший бугорок.

      Вздохнул солдат, ремень поправил,

      Раскрыл мешок походный свой,

      Бутылку горькую поставил

      На серый камень гробовой:

      «Не осуждай меня, Прасковья,

      Что я пришел к тебе такой:

      Хотел я выпить за здоровье,

      А должен пить за упокой.

      Сойдутся вновь друзья, подружки,

      Но не сойтись вовеки нам…»

      И пил солдат из медной кружки

      Вино с печалью пополам.

      Он пил – солдат, слуга народа,

      И с болью в сердце говорил:

      «Я шел к тебе четыре года,

      Я три державы покорил…»

      Хмелел солдат, слеза катилась,

      Слеза несбывшихся надежд,

      И на груди его светилась

      Медаль за город Будапешт.

      Сорок первый далёкий, сорок первый неблизкий,

      Вновь мне чудится голос батальонной связистки.

      Снова голос кричит мне в телефонную трубку:

      «Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка.

      Весь огонь батареи —

      По квадрату семнадцать,

      Сокол, милый, скорее:

      Могут танки прорваться».

      Сорок первый далёкий, сорок первый суровый,

      Помню жаркую битву у развалин Ростова

      Снова голос кричит мне, вновь становится жутко:

      «Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка.

      Командира убили,

      Бейте, Сокол, по штабу,

      Нас враги окружили,

      Не жалейте снарядов».

      Сорок первый далёкий, сорок первый неблизкий,

      С той поры не встречал я той девчонки связистки.

      Только верю упрямо – снова крикнет мне трубка:

      «Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка»[2].