Выйдя из клиники, в который уже раз ощупываю свой затылок. Удивительно – ровная гладкая поверхность, уже начавшая покрываться давно забытой щетиной. Дыра в затылке стала частью меня с четвёртого курса училища, а привычка, как и к прочим естественным отверстиям, позволяла не ощущать от неё хотя бы малейший дискомфорт. Сейчас же всё кажется подозрительно ровным. Я представил сколько ядовитых шуток корабельных острословов без возврата ампутировал лазер хирурга и улыбнулся. Конечно, вид немаленьких таких разъёмов, напоминающих растянутый в гримасе зубастый рот, на затылке военпилотов давно стал притчей во языцах по всему космофлоту. А погоняло "Янусы", из тех, что я знал, было самым безобидным. Извращённая в изнурительных походах психика экипажей, подолгу запертых в металлических пузырях, и не в такие сравнения порой погружалась. Теперь же небольшой бугорок на правом виске заметен только опытному глазу профессионального френолога, чьи умозаключения в настоящее время меня мало интересуют. Из давних приобретений остались нетронутыми только магниты, армированные мышцы и нанокаркас головного мозга.

      Родной дом встречает щенячьим восторгом целой кучи уборщиков, швейцара и прочей роботизированной чепухи, заполнивших все современные жилища. Один из ретивых уборщиков тут же на входе умильно пылесосит и без того чистые брюки форменки. Дома, обладающие собственным неплохим искусственным интеллектом и насыщенные различными роботизированными слугами, стали привычными за последние лет пять. Пинками разогнав помощников, я прохожу сразу в спальню…