Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов». Евгений Акельев
Читать онлайн книгу.
на минуту он оставил без присмотра свои вещи и вдруг заметил, что некий человек покидает баню с его рубашкой в руках. Федька голышом помчался за злоумышленником, настиг его было на Красной площади, но какие-то люди (очевидно, сообщники) вора «отбили» и догнать его не дали. В отчаянии Федька схватил и притащил к стоявшим на карауле у Спасских ворот солдатам одного свидетеля, посадского человека Устюжской полусотни Ваську Яковлева. Пострадавший почему-то был уверен в том, что тот должен был знать злоумышленников, но тяглец во всем «запирался». Тогда солдаты решили отвести этих двоих для разбирательства в Земский приказ на Красной площади17.
В Земском приказе рассерженный полуголый Федька Тювкин и тяглец Васька Яковлев очутились в толпе просителей и приводных людей. Среди них были люди стольника князя Семена Никитича Урусова, которые привели туда тяглеца Семеновской слободы Ивашку Матвеева. Этот последний нанял у их господина огород возле стен Новоспасского монастыря, но против той записи «не устоял», то есть не выполнил условий найма, и теперь должен был либо заплатить долг, либо оказаться в тюрьме18.
Вечером московские улицы пустели. Когда стало смеркаться («во втором часу ночи», то есть в восьмом часу вечера), стоявшие на карауле у Красного крыльца солдаты задержали «жонку пьяную», буянившую возле Ивановской колокольни (в записи причина ее задержания была обозначена так: «в сумазбродстве»). На допросе она про себя рассказала, что зовут ее Матреной, живет она в Замоскворечье, в Голутвенной слободе (так как является вдовой тяглеца той слободы Ивашки Зотова); днем пришла она из своей слободы в «город» (то есть Кремль) «в собор Богу молитца» (вероятно, за упокой души царицы Натальи), а что с ней случилось потом, уточнить затруднилась19. Солдаты отправили ее для разбирательства в Патриарший разрядный приказ (видимо, заподозрив в проституции). Примерно в этот же час дежурившие возле Варварских ворот солдаты задержали дворцового крестьянина Мишку Тимофеева, который, засидевшись в каком-то кабаке за пределами Китай-города, не успел вернуться до закрытия ворот на ночь и теперь умолял его пропустить, так как «хотел лечь спать близ Варварских ворот» (видимо, в одной из печур Китайгородской стены)20.
Этот день, который складывался из сотен и даже тысяч таких случаев (из которых лишь некоторые оказались запечатлены в документах), никогда бы не попал «под лупу» современного исследователя и читателя, если бы в этом калейдоскопе любопытных, но в целом ничем не примечательных событий не оказался один чрезвычайно важный по своему историческому значению эпизод. Именно вечером этого дня в Москву незаметно вернулся из полуторагодового путешествия по западноевропейским странам царь Петр Алексеевич21.
Конечно, скорого возвращения государя ожидали22, но никто не мог знать точный день и час его прибытия. В письме, написанном на следующий день после возвращения (26 августа 1698 г.), находившийся
См.: РГАДА. Ф. 371. Оп. 1. Д. 14244. Л. 263 – 263 об.; Д. 14245. Л. 506 об.
См.: РГАДА. Ф. 371. Оп. 1. Д. 14245. Л. 506 – 506 об.
См.: РГАДА. Ф. 371. Оп. 1. Д. 14244. Л. 263 об.; Д. 14245. Л. 507.
См.: РГАДА. Ф. 371. Оп. 1. Д. 14245. Л. 508.
Возвращение Петра I из Великого посольства вечером этого дня подтверждается различными, независимыми друг от друга источниками. Помимо тех документов, на которые мы будем ссылаться ниже, укажем на записную книгу «разным указам и памятям» Государевой мастерской палаты 1697–1699 гг., в которой среди записей за август 1698 г. фигурирует следующая помета: «Августа в 25 день великие и полномочные послы к Москве пришли» (см.: РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. Д. 751. Л. 17 об.).
Так, еще 12 августа 1698 г. из запасов Приказа Большого дворца было выделено три аршина красного английского сукна «в село Преображенское на его государев двор, что за рекою Яузою, на горе, в комнату на обивку двери» (см.: РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. Д. 272. Л. 105. Опубл.: Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. 1. М., 1872. С. 339).