«Спаса кроткого печаль…» Избранная православная лирика. Сергей Есенин
Читать онлайн книгу.
дымом под росою рощи…
В сердце почивают тишина и мощи.
Православное сознание для него в то время обыденно, как дыхание.
Проникновенная, тёплая, сердечная религиозность.
Пахнущая простором, полем, хлебом. Трудом и богомольной дорогой русского человека, наконец.
В том, что, если случится пришествие Спаса, русский человек Его опознает, Есенин нисколько не сомневался.
Вспомним стихи «Шёл Господь пытать людей в Любови…» (1914), где даже нищий, встретившийся Ему на пути, делится с Ним краюхой.
Более того, Господа опознаёт и жалеет даже русская природа:
…Схимник‐ветер шагом осторожным
Мнёт листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
И, разглядев Его, наша природа ликует:
…Прошлогодний лист в овраге
Средь кустов, как ворох меди.
Кто‐то в солнечной сермяге
На ослёнке рыжем едет.
Прядь волос нежней кудели,
Но лицо его туманно.
Никнут сосны, никнут ели
И кричат ему: «Осанна!»
Если и был Есенин счастлив по‐настоящему, то в те дни, когда открылся его дар, а он ещё не придумал, что с ним делать. Дар ещё не висел на слабом человеке страшным грузом, а только обещал полёт и радость.
Чую Радуницу Божью —
Не напрасно я живу…
Он знал, кому обязан даром – Ему.
Он только боялся, что не сумеет отблагодарить. О чём прямо пишет в стихотворении 1914 года:
…И в каждом страннике убогом
Я вызнавать пойду с тоской,
Не Помазуемый ли Богом
Стучит берестяной клюкой.
И может быть, пройду я мимо
И не замечу в тайный час,
Что в елях – крылья херувима,
А под пеньком – голодный Спас.
Так заявляется тема страшащей Есенина богооставленности: «…может быть, пройду я мимо».
Постепенно в стихи Есенина приходит тема монашества. У инока меньше вероятность пропустить «тайный час».
Город, куда он является из своей рязанской деревни, где всё было пронизано Богом, всё больше пугает его.
В 1915 году Есенин пишет страшное стихотворение, которое так и называлось – «Город»:
Как муравьи кишели люди
Из щелей выдолбленных глыб,
И, схилясь, двигались их груди,
Что чешуя скорузлых рыб.
В моей душе так было гулко
В пелёнках камня и кремней.
На каждой ленте переулка
Стонал коровий рёв теней.
Даже ужас города Есенин описывал через «крестьянский» образ: городские тени у него ревут, как коровы – голодные, измученные жаждой, тоскующие или ведомые на убой.
Но здесь особенно важно заметить, кем себя в городе видел двадцатилетний Есенин. Он пишет:
Бродил я в каменной пещере,
Как искушаемый