Вода в решете. Апокриф колдуньи. Анна Бжезинская
Читать онлайн книгу.или тереться об этого старого борова грудями, когда мы встречались в тесном проходе к каморке. Возможно, это изменило бы мою судьбу к лучшему.
Поверьте, синьор, у меня было множество возможностей соединиться с Одорико, трактирщиком, тем более что и я успела познать его тело, и он помнил запах моей крови, которая текла для него и для других на Сеполькро. Я думаю, просветленные вряд ли упрекнули бы меня в грехе прелюбодеяния, так как, уверенные, что я уродилась в свою мать, не ожидали от меня ничего иного – дурная трава вырастает из тонкого корня. Но тогда я была совсем молода, и вздутый, поросший черным волосом живот, выпирающий из-под расстегнутого кафтана, вызывал у меня отвращение. Мне было противно его обрюзгшее лицо и плечи, терявшие уже прежнюю стать. Я помню, что при жизни моей матери он был крепким мужчиной, но потом достаток и избыток вина размягчили его, как дождь размывает глину, и меня потянуло на молодых длинноногих пастухов. Они останавливались иногда в местной таверне и, дабы сэкономить несколько медяков, спали по трое в одной кровати, а позже, перед рассветом, мылись у колодца за постоялым двором, обнажая стройные и гибкие от трудов тела, которые без рубах и грубых порток выглядели ослепительно. Никто из них не видел дракона и не преследовал меня в ту ночь на склоне Сеполькро, но, кроме пригоршней сладких слов и нескольких поспешных поцелуев, от них не осталось ничего, достойного воспоминания. Наконец наступила та ночь, когда похоть одолела Одорико сильнее, чем прежде, и дверь отступила. Вероятно, это Пьетро или Лука, всегда готовые содействовать замыслам хозяина и рассчитывавшие при случае получить что-то для себя, подпилили доски, чего я в вечерней спешке не смогла разглядеть. Независимо от того, сделали они это или нет, моя каморка оказалась доступной, в отличие от меня самой, о чем вы, должно быть, уже слышали.
Признаюсь, что я убила Одорико, трактирщика, и сделала это его собственным ножом, когда он с неуклюжестью пьяницы пытался выбраться из штанов, уверяя меня страстно, с какой для меня пользой и к какому безмерному моему блаженству прочистит мне дымоход. По правде, следовало ему это сделать гораздо раньше; он похвалялся бесстыдно, что вылечит меня от ублюжьего гнева, прыщей на коже и дурного настроения, чему причиной, как известно, является неудовлетворенная похоть, с юных лет испепеляющая всех блудниц. Слова продолжали литься из него, когда я перерезала ему горло, чего он совершенно не ожидал, ибо, как часто бывает, полагал, что единственная преграда – это дверь, а не мое согласие. Да, я убила его довольно ловко, ведь он не так сильно отличался от свиней и телят, которых держали в таверне для нужд стражи. Затем, все еще обрызганная кровью, я отправилась в замок, где в ту пору распоряжался новый хозяин – сын прежнего пристава, мужчина средних лет, о котором не без насмешки говорили в деревне, что он медлителен в словах и делах. Когда же я выкрикнула под стеной свое имя и причину, по которой пришла, он очень поспешно приказал отворить ворота и впустил меня внутрь.
Нет,