Вода в решете. Апокриф колдуньи. Анна Бжезинская
Читать онлайн книгу.
спиной тяжелый мешок чужого бесстыдства, куда с мрачным удовлетворением они накидали кощунственные возгласы жонглеров и бродячих перекупщиков, нескромность и гордыню графа Дезидерио, пророчества странствующих проповедников и самого патриарха в его позолоченной скорлупе безбожия, а теперь с отвращением добавили и это последнее оскорбление пристава, которое, конечно, было подготовлено не без ведома графа и затем только, чтобы унизить их, но сами понимаете, чего еще им оставалось ожидать от детей бесчестья?
И да, раз вы об этом спрашиваете, ответствую, что у моей матери в тот день были свежие пятна вермилиона на пальцах, но не стоит усматривать в этом ничего необычного. Мулы спотыкаются на горной тропе, и комья вываливаются из корзин, и долгом матери было собрать их, чтобы ни капельки драконьей крови не ушло в землю, из которой ее с таким трудом извлекли. Кроме того, синьор, не верьте этой жирной распутнице Мафальде, когда она говорит, что мать тайно выносила самородки киновари, чтобы оплачивать ими удовольствия у одного негодяя из числа рапинатори – так мы называем разбойников, орудующих в наших горах. Когда вы лучше познакомитесь с Мафальдой, вы сами скоро поймете, что ненависть часто ходит рука об руку с глупостью, потому что в те времена лишь серые лисы гнездились в гротах Ла Вольпе[6], а моя мать не относилась к женщинам, бегающим по ночам к ухажерам. Впрочем, даже если бы двигали ею похоть или жажда наживы, не позарилась бы она на босоногого бродягу или разбойника в потертом на спине кафтане, а увлеклась бы канатчиком Бирино, что обслуживал самый большой коловорот; и я помню – хотя, наверное, сегодня он предпочел бы забыть об этом, – что незадолго до рождения моих братьев он приносил ей иногда пойманного в силки зайца или форель из ручья. И я клянусь всеми святыми, она бы выбрала какого-нибудь уважаемого шахтера, который превратил бы ее в честную женщину, и ей не пришлось бы больше спускаться в Интестини, не носила бы она на себе пропахшую мулами рубаху, а дети из поселка не кидали бы в нее куски навоза, когда вечером она вела животных в загон. У нас был бы собственный дом с хлебной печью, сундуками для приданого и погребом, где висели бы сыры и куски копченого сала, а зимой, в праздник Нового света, муж вручал бы ей золотую монету в знак веры и обещания неисчерпаемой радости, что ждет нас после слияния со светом.
Подтверждаю, синьор, что я все время бегала за канатчиком Бирино, как мул за морковкой, веря, что он заберет нас в свой дом, пока моя мать не начала прятать свой новый грех под юбкой, а так как осень в тот год выдалась особенно холодной, долгое время никто не догадывался, что она носит под ней. Наконец однажды она не пошла за мулами, а слегла в хлеву, где мы держали коз и кур, принялась выть и стонать на соломе. Я разрыдалась от страха, что она умрет и оставит меня совсем одну, но мать сухо, как всегда, велела мне уйти. В конце концов ей все же потребовалась моя помощь, когда ребенок выпал у нее из живота и она не смогла поднять его сама и