Фантомные боли. Мария Северская
Читать онлайн книгу.живут вместе в его квартире на окраине большого города. С тех пор она криво усмехается, слыша от знакомых и близких: «Твой муж». С тех пор она твердо знает, что чудеса – вовсе не ее стихия.
Из журнала пользователя Fly
Sunday, December 30, 2011
Весь день лил дождь. Дождь в декабре – это сюр. И не важно, что для Италии такая декабрьская погода – норма. Я, видимо, и по истечении десяти лет здесь остаюсь коренным москвичом, и мне хочется снега, метели, мороза, и даже скользкого асфальта хочется.
Говорят, так проявляется ностальгия. Возможно. Почему бы и нет? Хотя я не очень-то верю в фантомные боли.
Моя главная боль другого качества – она заноза, острая деревянная щепка, засевшая глубоко в миокард. Она всегда со мной, сижу ли я в своей мастерской перед очередным холстом, брожу ли по дорожкам садов Боболи, ужинаю ли в небольшом кафе на соседней улочке.
У моей занозы есть имя – короткое, звонкое, женское. Но не будем о грустном!
Флоренция – не место для тоски, саможалений, трагедий и минора всех цветов и оттенков. Флоренция – город радости и улыбок, и солнца. За это я ее в свое время и выбрал.
Боже, сколько планов было тогда – те долгие, почти бесконечные десять лет назад! Думал, куплю просторную квартиру-студию, двухуровневую, непременно в центре, непременно с видом на Арно, буду писать картины, колесить на мотоцикле по Италии – в общем, жить свободной, легкой, счастливой жизнью. И ведь в итоге все вышло так, как мечталось. Вот только с легкостью и счастьем как-то не складывается.
Я так и не смог обзавестись друзьями. Приятелями, знакомыми, с которыми хорошо вечером посидеть в ресторанчике за бутылкой вина – да, но не друзьями. Сильные привязанности остались где-то в прошлой жизни. И поделом!
…Дождь вроде перестал. Мой почти тезка – старичок-сосед Николо – выкатил на задний двор свой вечный велосипед. Надо бы и мне немного пройтись перед сном.
Оставить комментарий:
Москва, май-август 1995 года
Этого парня она заприметила давно. Он приходил в гаражи за ее домом ковыряться со своим старым раздолбанным мотоциклом, помнившим, наверно, молодым еще его деда.
Его было сложно не заметить. Он отличался от окружающих, как чистокровная верховая лошадь отличается от тяжеловозов. Тонкие, аристократические черты лица, черные пушистые волосы до плеч – обычно он немилосердно затягивал их в хвост, глаза невероятного изумрудного оттенка и сильные руки с длинными пальцами.
Она наблюдала за ним из окна маминой комнаты, иногда, пристегнув на поводок собаку, выбегала во двор и осмеливалась пройтись мимо. Впрочем, казалось, ему нет до нее дела. Он даже головы от своего мотоцикла не поднимал. Да она и не надеялась, он же совсем взрослый, лет двадцать, наверно. А разве двадцатилетним парням нужны четырнадцатилетние девчонки, к тому же толстые и несимпатичные?
Про толстую и несимпатичную сама придумала. В школе она была далеко не самой неказистой. Обычная девчонка, среднестатистическая: