От «Кубышки» Денис за несколько минут доехал до «Глории». Там он обнаружил хмурого Макса, который воткнулся в свой монитор и даже голову не поворачивал, а еще – стильную длинноволосую брюнетку в джинсовом костюме, которая развалилась в кресле, положив ноги на стол. Рядом валялся маленький рюкзачок, какими модная молодежь пользуется вместо сумок и портфелей. Его обладательница и была Алла Снегур. При первом, самом поверхностном, взгляде на нее Денис понял, что поторопился со словом «каракатица», при втором понял, что работать рядом с такой красоткой будет, пожалуй, нелегко, просто в силу физиологических причин.

      – Макс, почта есть? – поинтересовался Денис.

      – Нет.

      Отвечая, компьютерщик нехотя повернулся, и Денис увидел у него под правым глазом весьма приличный синяк. И свежий, что было очевидно, поскольку они только вчера виделись. По легкой мимике госпожи Снегур и угрюмому молчанию самого Макса Денис сообразил, что у них тут состоялось неформальное знакомство, и приведшее к таким вот последствиям. Денис сразу же вспомнил, как утром по телефону Макс ему сказал: «Хороша каракатица». Все ясно, произвела, значит, девушка впечатление на компьютерного гения, а потом, когда он к ней подкатил, еще больше его усилила. Ай да Алла Снегур! Денис посмотрел на молодую женщину с еще большим интересом, тем более что делать было нечего – он ждал звонка от криминалиста.

      – Так откуда вы знаете Вячеслава Ивановича Грязнова? – спросил он, всем своим видом демонстрируя, что понятия не имеет, кто она такая.

      – Тусовались вместе, – сказала Алла. – На рэйв-дискотеке.

      – Понятно, – кивнул Денис, – это он любит, известное дело… – Потом представил себе дядю генерал-майора, отплясывающего, как это сейчас говорят, на молодежном танцполе, не выдержал и засмеялся.

      Студень вскоре позвонил и сообщил, что отрава в водке таки была, правда, спирт нормально очищен, скорей всего, бутылка была элементарно грязной.

      – А в других бутылках что?

      – В других бутылках – тоже дрянь, – сказал Студень, – хотя и значительно чище. И что симптоматично – водка везде одинаковая, что «Пшеничная», что «Посольская» и так далее – разницы никакой, только в этикетках. Из общей бочки, так сказать, разливали. Само по себе это уже говорит о многом. В общем, вашим ребятам, Денис Андреевич, просто сильно не повезло. Хотя, с другой стороны, то, что они выжили, как раз свидетельствует об обратном.

      Денис поинтересовался, узнал ли Студень что-нибудь еще принципиальное об этой водке, и оказалось, что да. Водка – ни черта не кристалловская и даже не московская, потому что этикетка отпечатана на бумаге такого древнего советского производства, какую в Москве (и не только в Москве!) давно не используют, так что тут явно пахнет провинцией. А если быть точным, то в картотеке ЦСЭ значатся только два города, на продукции из которых