Православная Церковь о революции, демократии и социализме. Отсутствует
Читать онлайн книгу.
от первоосновы человеческого общежития – семьи – и оканчивая последним словом его, сколько бы ни разнообразились формы общественной жизни, всегда и везде и неизменно повиновение было и будет основным условием порядка, спокойствия и счастья людей. Повторяем только, что оно и в человеческих обществах, и в отдельных лицах постепенно и понемногу очищается и возвышается под воздействием христианства.
Есть повиновение из-за выгоды: за него хорошо платят деньгами ли, положением ли в обществе и государстве, платой ли тщеславия или самолюбия, – это все равно; во всяком случае, это повиновение корыстолюбца. Если апостол говорит, что нужно повиноваться Господа ради, то здесь (т. е. в повиновении из-за выгоды) повиновение только себя ради. Есть в нем, конечно, сознание, но нет свободы и любви. Нет, и не здесь нам учиться христианскому повиновению! Царство Божие – не для корыстолюбцев, и даже то повиновение, которое, оставив земное, водится ожиданием наград небесных и рассматривает их как исключительный мотив для своей деятельности, и это повиновение не чуждо упрекать в корыстности и, следовательно, в нравственной малоценности. Без всякого сомнения, с христианской покорностью связана награда, но она служит только следствием Божественной милости и правды, а не побуждением к деятельности, по крайней мере, не высшим, не совершеннейшим: для повиновения высший и достойнейший мотив есть любовь, и небо есть удел любящих. Так, святой апостол Павел повиновался долгу своему; он же указывал и вечные радости того нерукотворенного и вечного дома, который унаследуем мы по разрушении хижины тела (см. 2 Кор. 5, 1). Но любви его не удерживает даже лишение этих вечных радостей: великая для него печаль и непрестанное мучение сердцу его; он желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев своих, родных ему по плоти, т. е. за израильтян, лишь бы видеть их уверовавшими и спасенными (см. Рим. 9,2–4). Пусть после этих слов кто-нибудь скажет, что покорность христианина долгу есть покорность себялюбца!
Есть другое повиновение – повиновение раба. Раб долга – как многих восхищало это слово! Слепое и безусловное повиновение – как многие ставят это в особую заслугу подчиненным и в образец для своей или чужой деятельности! Римская государственность и философия стоиков завещали миру этот идеал повиновения как единственно верный. Кажется, будто оно выше животного повиновения корыстолюбца.
Но нет ли и в нем унижающего человеческий дух элемента животности? Ведь раб есть служитель страха, управляемый бичом приставника. Но если, братия мои, небо назначено для сердец любящих, то нужно помнить великое слово апостола: В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви (1 Ин. 4,18). Не Христос ли был Господом и учителем Своих учеников? Но вот в последнюю беседу с ними, когда они получают полномочия служить Его делу и продолжать это дело на земле, Он Сам называет их друзьями Своими и при этом добавляет: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин