Довлатов и третья волна. Приливы и отмели. Михаил Хлебников
Читать онлайн книгу.
замечательно… Посмотрим, кто прогорит, вылетит в трубу, у кого не хватит денег… Все они издаются на собственные средства, все вкладывают собственные пиджаки в эту программу. У меня положение особое, у меня и так все хорошо. Вот.
В последней части выступления Довлатов по просьбе Вайля развлекает публику чтением «Записных книжек», вошедших позже в «Соло на ундервуде» и «Соло на IBM». Всего обещается пять записей, но, увлекшись, писатель читает двенадцать.
Как я и говорил, отчет о конференции печатается в «Третьей волне». Вскоре альманах внимательно прочитали в ардисовских подвалах. Ефимов, отвечавший Довлатову редко и явно неохотно, пишет ему 2 сентября 1979 года:
Дорогой Серёжа!
Мои девочки начинают хихикать еще до того, как я успеваю распечатать конверт с письмом от Вас. И Вы их почти никогда не разочаровываете – спасибо. Еще мы получили «Третью волну» с портретом и записью речи. Очень смешно, но, конечно, злодей Глезер мог и убрать все «вот» и прочие паразитические образования, которые вообще-то Вам не свойственны.
Заодно Ефимов сообщает, что не собирается выполнить просьбу Довлатова – перенести текст с фотопленки на бумагу.
Заведение, которое печатало мои пленки, берет по 13 центов за кадр. Однажды оно отказалось печатать: пленка была сильно плохого качества. Они находятся в получасе езды от нас, поэтому, честно Вам скажу, мне это хлопотно.
Как видим, «хихикают» не только «девочки» Ефимова. Довлатов отвечает на открытую провокацию привычным для себя способом – саморазоблачением. Начало его ответного письма от 23 сентября, обращенного и к Ефимову, и к «девочкам»:
Дорогие мои, здравствуйте!
Начну с злополучного выступления у Глезера. Я действительно тогда напился. Настолько, что поспал возле Рокфеллер-центра. Затем излил весь этот бред. В конце речи чуть не упал с эстрады. В президиуме сидел развязно. Махал приятелям в зале. Делал знаки относительно – продолжать. Рядом сидел укоризненный хмурый еврей. Оказался югославским диссидентом Михайловым. Начал (Михайлов) выступление словами: «Я ничего не понимаю». Потом мне сказали, что он все свои выступления начинает именно так.
Из письма становится понятно, что выступление бывшей ленинградки Ковалевской с цыганскими и русскими романсами концептуально соответствовало карнавальной атмосфере мероприятия. Также понятна природа иронии Ефимова. Кто такой Довлатов, чтобы где-то перед кем-то выступать. Какое выступление, какой портрет… Человековедческая ограниченность Ефимова – автора «психологической прозы», не позволила увидеть и понять, о чем в действительности говорил Довлатов. Ефимов «прочитал» его выступление как неприкрытое хвастовство. Слова о себе как о «среднем писателе» – неловкое кокетство, лишь подчеркивающее глуповатое самодовольство недалекого автора.
Ответное слово Довлатова – приглашение к покаянию было с благодарностью принято – скорее всего, пришлось по вкусу адресатам: хотя