Вечером, когда стало смеркаться, все собрались в дружинной избе, стоявшей за недостроенным частоколом нового града на мысу. По центру длинной постройки были наскоро установлены очаги, в которых разожгли пламя. Запах дыма смешивался с запахом свежих деревянных плах; скамьи вдоль стен еще не были сколочены, и люди разместились на охапках сена, поверх которых бросили овчины и плащи. Дым от огней поднимался к продуху в кровле, шатровая крыша была высока и пока не успела потемнеть от копоти, и оттого помещение казалось большим и светлым, несмотря на то что по углам до сих пор валялись щепки и другой строительный мусор.

      Собравшиеся – воины, приглашенные торговцы-варяги, местные старшины мерян – были в приподнятом настроении. Аудун был особенно доволен. Надо же, горбатый хазарин, который сперва так упрямился, вдруг передумал и уступил ярлу весь табун по сходной цене. Он и мену провел кое-как, начал вдруг торопиться, а вскоре вообще отбыл.

      – Видать в край булгар решил повернуть, – сказал Аудун, передавая дальше по кругу мех с местным березовым медом. – Ему для господина девы нужны, вот и решил, что там на рынке рабом их выменяет на полученные от меня меха и мед. А вообще, как по мне, бестолковый он торговец. Ну да мне даже повезло с таким. Лошадки его теперь мои! – смеялся захмелевший ярл.

      Аудун, будучи в прекрасном расположении духа, не прочь был похвалиться удачным торгом, однако, как и остальные, поглядывал во двор, где у котлов с другими женщинами хлопотала Медовая. От котлов так пахло, что слюнки текли, и все довольно загалдели, когда женщины сообщили, что варево готово, и стали разливать длинными черпаками по мискам похлебку.

      Светорада пошла туда, где в окружении дружинников сидел Стема, и воины потеснились, давая ей место подле мужа. Кто-то передал Свете чашу березового меда, тягучего, густого и пряного, и Стема предупредил ее, чтобы не усердствовала, если не хочет охмелеть. Она же только смеялась. Ей так хорошо было, что она тут со Стемой! И совсем не хотелось вспоминать про злые намеки тиуна Усмара. Но не удержалась все же спросить, кто такая эта Согда, о которой столько толков?

      Стема только хмыкнул:

      – Да есть тут одна шаманка. А тебе-то что, краса моя? Не ревнуешь ли?

      Светорада смотрела на своего Стемку сияющими глазами.

      – Сокол мой ясный! Я ведь всегда знала, что твой удел высок и что я с тобой не пропаду. И как же хорошо, что сегодня к тебе приехала! Так надоело, что ты все время тут, а я в Ростове. А здесь ничего, уютно, – произнесла она, окидывая взглядом светлые бревенчатые стены, где из щелей между свежевыструганными бревнами торчали беловатые с зеленью пряди высушенного болотного мха – для тепла. И Света сказала Стеме,