Расчет пулей. Фридрих Незнанский
Читать онлайн книгу.
с досадой воскликнул директор, мысленно подсчитывая убытки. – Сколько баб не то что побегут, а приползут! И еще оближут всего. Только позови! А этот папаша тебя теперь достанет.
– Или я его, – послышалось в ответ.
Директор ресторана мгновенно умолк.
– Ну что молчишь?
– А то, что генерал грозился кого-то натравить на тебя. Говорит, этого мерзавца…
– Ну ты брось… Эти слова к себе примеряй. Фамилию называл?
– Да… Турецкого какого-то.
– Это тебе не «какого-то»! Это тип серьезный. Ну да ладно… Придется предупредить.
– Кого?
– Не твоего ума дело.
В трубке послышался отбой.
Глава 2
Прямой телеэфир
На телевидении всегда царит праздник. И этого ощущения не могут поколебать ни озабоченные лица сотрудников, ни всеобщая суматоха. Всякий раз, приезжая в Останкино, Борис Лукьянов испытывал праздничные ощущения, даже когда предстояла серьезная работа, которая требовала большой предварительной подготовки, нервов, сосредоточенности. Опытный тассовский журналист с двадцатилетним стажем, он прекрасно понимал, что и здесь, на телевидении, существует нервотрепка, нагоняи от начальства, ссоры, склоки, зависть, подсиживание или, лучше сказать, подсматривание, словом, как говорится, в каждом дому по кому. Но в ТАССе конфликты касались вполне определенных людей, известных ему, дружественных или, напротив, антипатичных, специфических ситуаций, о которых ему было доподлинно известно. Поэтому там за непрерывными заботами не чувствовалось праздника, а была вполне нормальная потогонная работа. Сиюминутное удовлетворение от прошедшей в печать заметки уравновешивало многочасовые, а иногда и многодневные хлопоты и писанину, которые забирали всю энергию и тут же забывались и переставали тяготить. Прожорливый телеграфный молох пожирал всю поступающую информацию, невзирая на количество, тут же выбрасывал в газеты телетайпные полосы и вновь требовал еще и еще. За этим стояли новые задания, знакомые люди со своими недостатками и прочей чепухой, страхи, обиды, удачи, везение.
На телевидении такой конкретики не было. Люди мелькали вокруг нарядные и, как Лукьянову казалось, улыбчивые. Потом эта улыбчивость выходила в эфир, приучая сидящего перед ящиком обывателя дорожить своим местом, здоровьем, спокойствием и отучая его думать, мечтать, к чему-то стремиться. Словом, как везде, во всем мире.
И однако, при всем понимании, являясь на телевидение, Лукьянов всякий раз бывал околдован этой фабрикой грез. Едва он ступал в вестибюль, ему начинало казаться, что должно произойти нечто значительное. И спешащие навстречу красивые женщины не пройдут просто так мимо, чтобы исчезнуть навсегда, но обязательно сыграют в его жизни какую-то важную, таинственную роль.
Скинув в раздевалке плащ и ощутив привычный радостный порыв, Лукьянов тут же вспомнил о задании, которое его привело сюда. Надо было сосредоточиться на предстоящем словесном поединке. Об этом вскоре напомнил и появившийся в вестибюле генерал милиции, будущий оппонент, с которым Лукьянову предстояло сразиться. Оба они должны были участвовать в известной