Федькин только усмехнулся и постучал ногой об пол. Но Солнышкин стерпеть этого не мог.

      Он выпрямился и, выкручивая тряпку, спокойно произнёс:

      – А всё-таки Аргентина была в Америке! Всегда была в Америке. Это знает любой школьник.

      – Ну хорошо, – многозначительно сказал Плавали-Знаем и потряс перед ним пальцем. – Ну хорошо, вы ещё вспомните, где была Аргентина, когда останетесь в первом порту! У вас там будет много времени для воспоминаний. В первом порту!

      Разозлившись, он так схватился за подбородок, что уколол пальцы собственной щетиной.

      Солнышкин вытирал палубу и думал: «Ничего, хуже, чем с ним, не будет».

      Петькин сердито сопел, а Федькин усмехался и про себя всё напевал старую морскую песню.

      – В первом порту, в первом порту… – пробубнил ещё раз Плавали-Знаем и сбежал по трапу.

      Может быть, так всё и случилось бы, если бы в скором времени на пароходе «Даёшь!» не произошли куда более важные события.

      Невероятное событие в Тихом океане

      В последнее время с боцманом Буруном случилась удивительная перемена. При встречах с Перчиковым он улыбался, вежливо пожимал ему руку, будто сто лет не виделся, и радист был доволен: наконец наступил мир. Но он не замечал, как ухмыляется чему-то боцман за его спиной.

      Как-то вечером Перчиков вышел понаблюдать за звёздами и помечтать о межпланетном путешествии. Он уселся на шлюпку и стал смотреть в тёмную высоту. Одни звёзды сверкали так близко, что их хотелось положить на ладонь, как снежок; другие мерцали так далеко, что при взгляде на них начинало тоскливо ныть сердце. Звёзд было множество. Они горели над трубой, мачтами…

      И вдруг Перчиков увидел, что несколько звёзд пропали. Он вскочил. Звёзды появились опять. Он хотел было сесть, но звёзды снова пропали.

      «Что за чушь? – подумал Перчиков. – Видимо, их заслоняет какой-то предмет». И тут он вспомнил, что как раз в этом направлении находится его антенна. Перчиков вспомнил угрозы боцмана, его улыбку и в волнении бросился по трапу наверх. На его любимой антенне висели боцманские тряпки и развевалась штанина от федькинских брюк!

      Такого подвоха, такой подлой насмешки Перчиков не ожидал. От ярости кончик носа у него едва не засветился.

      «Вот что значит доверять льстивым улыбкам! Вот что значит потерять бдительность», – думал Перчиков. Он собрался уже сорвать штанину, но тут ему в голову пришла такая мысль, что он подпрыгнул от удовольствия, засмеялся и бросился к себе в каюту.

      «Вот так Перчиков! Вот это Перчиков! – нахваливал он сам себя. – Ну, держись, Бурун, я проучу тебя, боцман!»

      Перчиков открыл ящик стола и стал лихорадочно перебирать мотки магнитофонных плёнок.

      – Что ты ищешь? – спросил с верхней полки Солнышкин.

      – Эх, Солнышкин, ну и дело мы с тобой проделаем