Мне нынче очень плохо.

      Весна. Холодный сон.

      Спускается полого

      На землю небосклон.

      И в зябкой лихорадке

      От солнечной возни

      Листаю, как тетрадки,

      Я прожитые дни.

      Осенняя страница.

      И мысли невпопад.

      Там курица-не-птица

      Пасет своих цыплят.

      По осени считают,

      А по весне крадут.

      Тетрадочки листают,

      Пропажи не найдут.

      Холодная страница.

      Снега, как на войне.

      Там рыжая лисица

      Сидит на черном пне.

      Метель, моя хозяйка,

      Свистит, слепит глаза,

      И ластится всезнайка,

      Пушистая лиса.

      Весенняя страница.

      Прохожих детский сад.

      Их шелковые лица

      На солнышке блестят.

      И я уже не промах,

      Невнятен, как в бреду,

      Я шелковых знакомых

      По улицам веду.

      И к горлу подступает

      Ненужная слеза.

      Лиса, метель – все тает,

      Как леса голоса.

      И память в беспорядке

      Прокручивает вновь

      И осень, и тетрадки,

      И письма, и любовь.

      И новая страница

      Опять белым-бела.

      И снова повторится

      И курица-не-птица,

      И рыжая лисица,

      И все сгорит дотла.

      Магнолии тяжелый цвет,

      Ко времени цвети.

      Сожми в ладошках десять лет —

      И счастье есть, и счастья нет,

      И счастье на пути.

      Наступят средние века.

      Ступеньки – три струны.

      Настанет полдень, а пока

      Твоя прощальная рука

      С магнолией луны.

      И десять лет – в единый миг,

      И струны все – порви!

      Не спросят – что там? Смолк и стих

      Последний сон, последний стих,

      И лестница в крови.

      А дом снесли. Зачем ему

      На привязи стоять?

      Забывши эту кутерьму

      Цветут в Анапе и Крыму

      Магнолии опять.

      Не стоит плакать! По весне

      Ни слез, ни счастья нет.

      Взмахни магнолией во сне,

      Пускай наградой будет мне

      Ее тяжелый цвет.

      Ты приснилась: так печально

      Поглядела на меня,

      Иль испытывая тайно,

      Иль по-прежнему виня

      В