Екатерина II, Германия и немцы. Клаус Шарф
Читать онлайн книгу.к тому времени авторитет среди коллег, заслуги восточногерманских историков признал Марк Раев, ухватившийся за поднятую ими новую и весьма продуктивную тему влияния немецкой науки о полиции в России[36]. Тем не менее в 1980-е годы историки в ГДР сделали самокритичный и вполне справедливый вывод о том, что изучение исторических взаимосвязей между Германией и Россией шло медленно, что открытия и публикации источников не имели дальнейших перспектив, что «общая историческая систематизация и оценка» источников еще только предстоит и что на этот раз необходимо осуществить ее «с компаративной точки зрения». Речь шла прежде всего о нехватке исследований, фокусирующихся на политических и экономических отношениях между Германией и Россией и – уже выходя за пределы сугубо научного дискурса – биографических работ об исторических личностях, в том числе и правящих особах, для которых различного рода коммуникация стала смыслом жизни[37]. Представляется, что незадолго до ликвидации ГДР санкционированный государством интерес к Пруссии и Фридриху II сыграл решающую роль в том, что личности отдельных правителей «переходного периода от феодализма к капитализму» стали исподволь включаться – в виде биографий и типологий, как «часть исторического наследия», – в марксистско-ленинскую картину истории[38]; для западногерманской историографии просвещенного абсолютизма образ великого короля также оставался традиционным ориентиром.
В Советском Союзе лишь с началом перестройки ученые предприняли первые попытки вновь поместить императрицу Екатерину II в картину национальной истории, подвергнутую в тот момент радикальному пересмотру. Былое невнимание к государыне российские историки в последнее время объясняют тем, что рассуждения Екатерины о гражданских свободах и гуманности доставляли неудобство коммунистическим правителям. Кроме того, будучи женщиной, она плохо подходила для сравнения со Сталиным[39]. Объяснения эти небезосновательны, однако далеко не исчерпывающи. В целом сегодняшняя историография в странах бывшего Советского Союза – отчасти постдогматическая, отчасти постмарксистская – сводит счеты не только с политикой коммунистической партии, но и с ее идеологически узким пониманием истории. Несмотря на то что пересмотр истории XVIII века не относится к первоочередным проблемам, новая ориентация заметна по волне публикаций, благодаря которым – как когда-то между 1905 и 1917 годами – снова стали доступными издания источников, труды дореволюционных историков и историков-эмигрантов, а также исторические романы о Екатерининской эпохе, отражающие невероятно высокую потребность в биографической литературе и работах по истории культуры[40].
В начале перестройки советские ученые стремились прежде всего к освоению современной западной историографии, потому что с середины 1960-х годов – впервые после
36
См.:
37
См.:
38
Вполне репрезентативный обзор восточногерманских исследований по истории Пруссии можно найти в сборнике:
39
40
Например, автобиографические записки Екатерины II вышли в 1989–1990 годах несколькими изданиями. См.: