– Двадцать изумрудов и можешь гулять куда хочешь! – устало разрешил я, придерживая Боя.

      – Десять! – Макс явно колебался.

      – Двадцать! И торг здесь неуместен! Правда, Бой?

      – Ладно, твоя взяла. Десять и карта особняка!

      – Бой, он плохо слышит. Поправим ему уши?

      – Хорошо. Как сказал разносчик пиццы «Пятнадцать, карта и жвачка на сдачу!»

      – Ну, если губернатор слушается разносчика пиццы, то ладно. Тащи сюда свои сокровища!

      Макс снова исчез в доме, и я уже подумал, что он сбежал через шахту. Но он вышел и протянул Насте карту. Та осторожно взяла и посмотрела на меня.

      – Неси, – Я кивнул Насте. – А ты что-то забыл!

      Не желая приближаться ко мне с собакой, Макс выложил изумруды горкой прямо на дорожку.

      – Четырнадцать! – громко закончил считать я. – Плохо с математикой?

      – У меня больше нет! Можешь заглянуть в карманы!

      – Я сейчас не только в карманы загляну, но и в шахту, вместе с тобой! Чтобы ты почувствовал, как это приятно, когда в тебя стреляют!

      Макс меня вывел. Я рванулся к нему, взмахнув мечом. Бой только этого и ждал. С раскатистым рыком он прыгнул и, приземлившись в сантиметрах от Макса, схватил его за ногу. Умный пес увернулся, когда Макс, заорав, ударил мечом. Я замахнулся, но Настя издала такой вопль, что мы все втроем с Боем на секундочку замерли. Этого мгновения хватило Максу, чтобы развернуться и дать деру. Чуть не столкнувшись с гуляющим големом и парочкой местных, подгоняемый собачьим лаем, обезумевший Макс скрылся за церковью.

      – Кто-нибудь уже вытащит из меня эту стрелу? – застонал я, почувствовав жуткую боль и усталость.

      Настя оглянулась и нерешительно подошла.

      – Я попробую. Если будет больно – скажи.

      – Больнее не будет! Только дергай быстро.

      Но я ошибся. От боли потемнело в глазах, и я почувствовал, что Настя подперла меня плечом.

      – Ванечка, я не хотела… Очень больно?

      – Пустяки, – выдохнул я, мотая головой и хватаясь за одноклассницу.

      С трудом достав из моего чудесного кармана печь, я уселся рядом и развел огонь. Попросив Настю таскать куски мяса, я поскорее съел первые два стейка и почувствовал, что начинаю оживать. Следующие куски пошли Бою. Настя поначалу хватала мясо за кончик и старалась не смотреть на него. Но к десятому куску она освоилась и смогла даже улыбнуться.

      – Это, конечно, не пицца, – сказал я, наткнувшись на пирог в кармане. – Но