---

Скачать книгу

---

1919 года в Омске пьяная толпа, науськанная каким-то провокатором в военной форме, начала – за «неправильное» тушение пожара – избивать брандмейстера Гасникова, которого едва живым отбили у толпы его подчиненные942. В апреле 1919 года в селе Ивленском Петропавловского уезда Акмолинской области на волостном сходе за отказ выдать на самосуд подозреваемых в конокрадстве был убит помощник начальника участковой милиции и тяжело ранены два милиционера. Газета «Уссурийский край» отмечала, что в Амурской области много самосудов и прав оказывается тот, кто выставит больше спирта. Прокурор Читинского окружного суда докладывал начальству: «Самым ярким проявлением большевизма со стороны населения является то, что оно за разрешением своих споров и тяжб обращается не к законным властям, а к главарю шайки»943.

      О характере белой власти и ее целях сибиряки почти ничего не знали. В целом они были склонны верить красной пропаганде больше, чем довольно слабой белой. (Хотя, как сообщали в апреле 1919 года власти Тогурского уезда, прибывающие в Нарымский край раненые солдаты «своими рассказами о зверских поступках большевиков с мирным населением в прифронтовых полосах» вызывали у местных жителей «отвращение к большевикам»944.) Характерно, что основная часть зауральского населения, очень быстро разуверившаяся в белых, недоверчиво воспринимала те рассказы о большевистских притеснениях и зверствах, которые распространяли многочисленные беженцы; напротив, фантастические слухи о дешевизне хлеба на советских территориях, крепком порядке и отсутствии спекуляции вызывали доверие945. Эвакуировавшиеся в глубь Сибири пермские рабочие летом 1919 года были неприятно поражены «наличием большевиков во всех слоях общества» и говорили, что «Сибири надо хлебнуть горького до слез», так как при правлении большевиков «у крестьян не было бы по 5–10 коров»946.

      Революционное насилие стало фактором, дополнительно подхлестнувшим противостояние деревни и города. Характерна цитата из письма красноярского жителя, которое было отправлено примерно в середине 1920 года, но отражало взгляд деревни и на более ранние события: «…несдобровать советской власти, уж слишком комиссары закомиссарились, озлобляют своими проступками рабочий и крестьянский люд, а ведь они партизаны душой и телом и часто можно слышать от крестьянина такие слова: „Сначала поморим город голодом, а потом придем с дубинами и выгоним их“»947. Ранний большевистский историк честно отмечал: «Эта подозрительность и недоверие к городу, а вместе с тем и к… пролетариату… выбивали нередко из-под коммунистической партии почву для организационного и политического овладения [крестьянским] движением»948. Вместе с тем очевидно, что традиционное манихейство крестьянского мира перешло в манихейскую, по сути, идеологию большевиков.

      Американский историк П. Кёнез, изучивший события на Юге России, писал: «Страна развалилась, и фактически

---

Скачать книгу