Незнакомцы на мосту. Джеймс Донован
Читать онлайн книгу.
того массового разбирательства он приговорил четырнадцать нацистских агентов к длительным тюремным срокам и смягчил наказание для еще девятнадцати человек, признавших свою вину.
Мы с судьей никогда не водили близкого личного знакомства, но встречались иногда, поскольку оба были членами одного из старейших в Бруклине обществ – так называемого «Рембрандт-клуба». Небольшая группа, состоявшая исключительно из мужчин, зимой раз в месяц встречалась дома у одного из членов, где мы прослушивали лекции на культурные темы, а затем подавался легкий ужин с шампанским. Хотя к встречам требовался смокинг, они позволяли проводить время сдержанно, но с удовольствием.
В тот же вечер я побеседовал о Хейханене с бывшим лейтенантом уголовного розыска полиции Нью-Йорка Эдом Фарреллом, который жил в Бей-Ридже. Объяснил ему, насколько важно для защиты собрать досье на Маки, но сделать это втайне от правительственных агентов. Мне пришлось также дать Эду понять, что Маки как псевдоним Хейханена оставался до сих пор «официальным секретом», которым обвинение еще не поделилось с защитой.
Я узнал, что «финский квартал», где, по словам Абеля, Хейханен проводил много времени, был заселен в основном вполне почтенной публикой, но по ночам мог становиться достаточно опасным районом. Эд сказал:
– Это место популярно среди финских моряков, а некоторые из них, если напьются, могут убить тебя ни за грош.
Он отсоветовал мне самому соваться в «финский квартал» для сбора информации о Маки, но пообещал, что сам исподволь наведет справки у полицейских из местного участка и у владельца таверны «Финский квартал», который был очень хорошо информирован, поскольку одновременно являлся букмекером, обслуживавшим всю округу.
Я назначил Эда министром без портфеля в команде полковника, ответственным за «финский квартал», а сам подумал про себя, что дело становится все более и более странным.
Вернувшись домой, я застал Мэри раздраженной и расстроенной. Оказалось, что одна из дам в гольф-клубе язвительно поинтересовалась, «всегда ли ее муж симпатизировал левакам».
С первого же дня после назначения защитником Абеля мне пришлось регулярно сталкиваться и с открытой враждебностью, и с так называемым «подтруниванием», которое порой носило добродушный характер, но частенько становилось далеко не таким уж невинным и беззлобным. Один из судей низшей инстанции по непонятным мне причинам счел необходимым представить меня на приеме с коктейлями людям, прежде со мной не знакомым, как «последнего коммуняку-миллионера». Я в ответ сказал, что подобная реплика имеет столько же здравого смысла, сколько, видимо, его понимание юриспруденции. Еще один записной остроумец доставал меня полчаса как-то вечером, потому что я заказал в ресторане русскую заправку к своему салату.
Лживая информация обо мне в прессе появилась уже после моей первой встречи с Абелем. Отвечая на вопрос, я сообщил газетчикам о беспокойстве Абеля за судьбу его картин