Марс, Сириус и Лис. Виктория Лукьянова
Читать онлайн книгу.
вещей… Вы поможете мне подобрать что-то из вечернего?
В витрине магазинчика я рассмотрел свое мутное отражение. Я шел через центр деревушки в одном из вечерних костюмов Сириуса. В юности я часто таскал его одежду, и мысль о том, что на мне она всегда сидела лучше, чем на брате, обычно доставляла какое-то специфическое удовольствие. Обычно, но не сегодня.
Заметив знакомый поворот на улицу, уходящую в обходную дорогу, я не задумываясь свернул. Придется сделать круг и зайти в поместье через южные ворота, но зато я миную скопище местных жителей, снующих по своим вечерним делам от магазинчика к магазинчику.
Я много раз ходил этим путем в детстве. Некоторые деревья, которые отчетливо помнил, исчезли, а их место заняла молодая поросль – время беспощадно ко всему. Улицы проросли вдоль леса на два, а может, и на три новых квартала, захватив и стерев с лица местности небольшой пустырь, на котором мы играли в мяч. Я никогда не считал себя человеком сентиментальным, но сделал вывод, что сердце приятно екало, когда проходил мимо мест, оставшихся примерно такими, как я их помнил. Солнце катилось по горизонту, готовое нырнуть в облака. Самым коротким был путь через холм и старый дуб – священное место для многих жителей округа.
На холм вела извилистая каменная тропинка, заканчивающаяся лесенкой в девять ступенек, с массивными каменными перилами. Верхнюю ступеньку обрамляли арка и две статуи, сточившиеся со временем наподобие каменных снеговиков. На своде арки тихонько позвякивали колокольчики и вились на легком ветерке выцветшие ленты. Я не любил это место. Оно заставляло меня чувствовать себя неуютно. Не могу сказать, что в золотых и пышных, как пирожные, столичных церквях я ощущал себя лучше, да и частым их посетителем точно не был, но этот холм… он всегда нагонял на меня какую-то тоску. В детстве она была необъяснима, а теперь я отчетливо ощутил, что же меня так отталкивало все это время. Увядание.
Подзабытые верования, растерявшие почти все свои земли, адептов, величие. Не справившиеся с новыми временами, истертые до неузнаваемости статуи. Я пнул ногой приличных размеров булыжник, отвалившийся от круга каменного постамента, и пригляделся к главному символу округа Кайсли.
В лучах заходящего летнего солнца дедушка дуб был еще более уродливым, чем я его запомнил. Кривые ветки, подпертые палками, непропорционально огромные наросты на разных сторонах ствола, перевязь из красных канатов и тряпок. Зачем так мучить дерево? Кажется, Сириус что-то такое рассказывал, но вспоминать мне не хотелось, я помахал рукой у лица, отгоняя то ли нахлынувшие воспоминания, то ли столпившуюся мошкару.
Сириусу нравились подобные места, а про этот холм он говорил, что чувствует здесь себя спокойно. Я замешкался на полпути, обходя каменный постамент, и попытался представить брата сидящим с какой-нибудь книжкой и термосом мятного чая. И полностью провалился. Так и не смог ощутить ни толики умиротворения или того самого «спокойствия» – только нарастающее чувство отвращения.
На макушку с ветки упал желудь и, отскочив, завалился за воротник.