Кофе и круассан. Русское утро в Париже. Владимир Большаков
Читать онлайн книгу.
плохо воспитан, уходит, не попрощавшись, или даже не является на свидание, говорят (опять же в буквальном переводе) как о каком-то Нероне: «Он сжег политес».
В детском саду одного из округов Парижа воспитательница средней группы (малыши от 5 до 6 лет) во время обеда учила детей вести себя правильно за столом. «Жакоб, ты очень далеко сидишь от стола. Нет, не так близко. Не неси себя к тарелке, а неси к себе ложку. Не ешь так быстро, Ани. Никто не отнимет твой обед. Локти на стол не ставьте… Вилку, Жан-Мари, в какой руке держат вилку? Правильно, в левой. Сначала прожуй, Франсуа, с полным ртом нельзя разговаривать, никто тебя просто не поймет. Тебе не нравится салат, Люсьен, но зачем ты портишь аппетит другим? Разве это учтиво?» И так целый день, что называется, с первых шагов. Сценку эту я наблюдал не в каком-нибудь частном, закрытом детском учреждении, а в обычном, муниципальном.
В любом детском саду, да и в школе Парижа воспитатели при встрече утром уже у входа обмениваются с каждым из своих питомцев одной-двумя приветливыми фразами. На прощание в детском саду обязательно «своего» малыша поцелуют, а в школе – пожмут ему руку, обнимут. Проявляется уважение к маленькой личности, и личность платит взрослому сторицей. Авторитет старшего, особенно родителей, весьма высок. 68 процентов французов, согласно опросам, считают, что образование и воспитание следует строить именно на принципе уважения к старшим и на строгом соблюдении дисциплины. Правда, 22 процента решительно против этого и выступают за более вольные порядки. Но и те, и другие при всем различии взглядов на дисциплину сходятся в одном: если ты будешь уважать права других, то и другие будут уважать твои права.
Этому учат с детства. В семье – а во Франции она все же сохраняет традиции, несмотря на то, что, по статистике, больше французов разводится, чем женится – родители всегда выслушают ребенка. И вот результат: 66 процентов опрошенных в возрасте от 15 до 20 лет говорят, что родители их понимают. В современном мире с этим встретишься далеко не в каждой стране.
С чего начинается такое понимание у французов? Вот пример. Малыш сидит и рисует, а затем робко несет свое произведение на суд взрослых. Ни в школе, ни тем более в семье никто не отшвырнет его рисунок небрежно, не глядя. Какая бы это ни была «каляка-маляка», она заслуживает почтительных комментариев: «Ну надо же! Какое воображение!» Или когда совсем уж трудно понять, что нарисовано: «Какое ощущение цвета!» «Шедевр» тут же прикрепят к стенке, рядом с другими, такими же, подписанными поименно. Будущий Пикассо, перемазанный фломастерами, улыбается при этом во весь рот, ощущая себя примерно так же, как взрослый живописец перед дверьми своей первой персональной выставки. Как это потом окупается!..
Конечно, отнюдь не все идеально в этих университетах «политеса». Есть семьи, и их немало, где усилия педагогов сводятся на нет так же, как есть среди французов и откровенные хамы и нерадивые учителя. Но здесь речь идет о принципиальном подходе, о том, чему педагога учат, готовя его к трудной профессии воспитателя чувств. А правил без исключения