Иррис остановилась на лестнице, ведущей в сад, и произнесла тихо:

      – Послушай…

      Себастьян повернулся к ней, стоя на ступеньку ниже, и лица их оказались совсем близко.

      – Извини Гаса, мой дядя бывает очень навязчив, просто не обращай внимания. Он переживает насчёт нас с тобой.

      – Послушай, – она опустила глаза, а потом, вдохнув поглубже и набравшись смелости, сказала, – я знаю, что всё ещё траур… и у тебя впереди поединок и… много всего… Но я хотела спросить… мы можем пожениться быстрее?

      Глаза Себастьяна блеснули, а губы тронула улыбка. Он какое-то мгновенье смотрел ей в глаза, будто ища ответ, а затем подался вперёд и его руки легли ей на плечи, спустились вниз к локтям и притянули к себе. И, прежде чем она успела опомниться, Себастьян её поцеловал, медленно и нежно, скользнув меж губ кончиком языка и вызывая на ответный поцелуй. Прижал всем телом к мраморной колонне, поддерживающей портик и, обнял так сильно, что почти лишил возможности дышать.

      В прошлый раз, когда они завтракали на горе, ей понравился его поцелуй, тогда он был таким же нежным, и это было очень приятно, но сегодня почему-то вдруг вспомнился совсем другой поцелуй – сильный, страстный и грубый, и ночь, и озеро, и то чувство, пьянящее сильнее, чем вино. И руки Альберта, сжимавшие её в объятиях. И сама от себя такого не ожидая, она ответила Себастьяну слишком порывисто и страстно, будто отвечала на тот поцелуй у озера, и, смутившись этого порыва, тут же отстранилась, наклонила голову и упёрлась руками в грудь Себастьяна.

      – Здесь слуги кругом, – прошептала, заливаясь краской.

      Себастьян поднял её лицо за подбородок, и она увидела, как сияют его глаза.

      – Я тоже хочу этого, – произнёс он тихо и голос его был глухим, – очень хочу. Но Гасьярд сказал, что всё равно ждать придётся почти месяц. Для ритуала нужно особое время. Хотя я поговорю с ним, быть может, можно что-то сделать.