Выйдя из комнаты, я направился на кухню. Шагая по коридору, то и дело приходилось здороваться с приветливыми соседями, кивая и любезничая в ответ. Из-за каждой приоткрытой двери доносилось: «Доброе утро, Гектор», «Новый день – новый шанс» и много других подбадривающих и приветственных фраз. Люди в нашей коммуне старались быть ближе друг к другу, сплочённее. Так было проще оберегать существование привычной реальности. Но в данный момент мои мысли были заняты не глобальной проблемой выживания, не желанием позавтракать или предстоящим экзаменом… Я обдумывал увиденное во сне. Проматывал его снова и снова, стараясь не упустить не единой детали, особенно в финальной сцене, когда эта бледная Бестия вышла на свет. Мне хотелось запечатлеть в памяти её черты лица, так сказать, чтобы знать врага в лицо. Пусть оно было окаймлено темнотой, частично засвечено светом фонаря и прикрыто прядями волос…

      – Далеко собрался, сынок? – вдруг услышал голос матери.

      До меня не сразу дошло, что, погрузившись в размышления, я прошёл мимо кухни, даже не заметив сидевших там.

      – Всем привет, – шаркая по полу подошвами шлёпанцев, я подошёл к одному из круглых столов и, выдвинув из-под него табурет, уселся на него.

      Кроме матери, на кухне были София и мой друг и одногруппник Алекс – семнадцатилетний мечтатель-блондин, одевающийся под стать своим мыслям: легко и пёстро. Гавайские рубашки с короткими рукавами, широкие брюки, нелепые шляпы или цветастые бейсболки… Если верить его словам, так он пытался сделать жизнь ярче, воспринимая каждый новый день как праздник.

      – Твоя сестрёнка говорит, что сегодня ты улыбался во сне. Это правда? – с ходу начал расспрашивать Алекс, ставя на стол тарелку с кашей и пододвигая табурет поближе ко мне. – Чего молчишь? Рассказывай давай. Я ж никому ни слова, ты меня знаешь. Зуб даю, – он постучал ногтем по переднему зубу.

      Можно подумать, я его выбью, если он решит проболтаться.

      – Улыбался, не улыбался, – отмахнулся я и, перейдя на шёпот, заговорил:

      – Мне удалось потянуть время, вырваться из одной западни. Правда потом угодил во вторую, более жёсткую. А ещё… Она говорила со мной, прежде чем… – я провёл ребром ладони по шее, давая понять, что в итоге Бестия расправилась со мной, как и всегда.

      – Грёзная вышла на контакт с реалом?! – удивился Алекс.

      – Говори потише, – попросил его я.

      Скажу честно, мне не нравится слово «реал», но именно так нас чаще всего называли враги. Хотя были и другие варианты: солнцелюбы, пережитки прошлого или же просто мулаты. Несложно догадаться, почему все эти слова относились к приверженцам реальности. Ведь все мы искренне радовались солнцу и любили настоящую жизнь. В ответ постояльцы коммуны обзывали противников бледными, грёзными, пещерниками,