Квипрокво, или Бракосочетание в Логатове. Алексей Ивин
Читать онлайн книгу.
недоверчиво переспросил он.
– Да, представь себе – все! Я ее, конечно, послала к черту, потому что догадалась, в чем дело. Одного только я не понимаю: зачем ты это сделал?
– Да что я сделал-то?
Вопрос оставлен без ответа. Дальше очень взвинченно:
– Зачем ты даешь повод всякой дряни компрометировать меня? Неужели тебе не стыдно? Неужели я настолько низко пала, что со мной можно так обращаться? Неужели я для тебя всего лишь подопытный зверек, над которым можно производить всякие грязные опыты? И ты еще смеешь после этого показываться мне на глаза? Какой же ты негодяй! Уходи! Не хочу тебя видеть…
Оскорбленное чувство, это надо понимать. Катюша заплакала гордыми, злыми слезами, стыдясь и отворачиваясь, но тут же овладела собой, чтобы он не думал, что она выплачется и простит: примириться так быстро и первой она не хотела, растравляя обиду, ожидая удовлетворительных объяснений и надеясь, что Таисья сильно приврала, лишь бы досадить ей.
Ионин затруднялся, не унижаясь, не кривя душой, не возводя напраслину на Таисью и не оскорбляя Катюшу, рассказать обо всем. Да и что было?
– Успокойся. Не надо истерик, ради бога. Выслушай меня. – Он взял ее за руку, которую она с отвращением отдернула. Это его разозлило. Чувство вины исчезло. Раз от него требуют покаяния, он не станет каяться. Сдерживаясь, чтобы не нагрубить, сказал: – Да, я был у нее. Да, пил вино, когда узнал, что тебя нет. Да, мы гуляли и целовались! Да, да, да! – Теперь уже у него истерика. – Тысячу раз да! Все, что она наговорила, все было! А если ты не переменишь тон, я вообще отказываюсь отчитываться перед тобой. Я не обязан это делать…
Ожесточался с каждым словом. Заносило, бунтовал, как всегда, когда покушались на его свободу. Правдолюбивый ответчик перед единственным истцом – перед самим собой. Идет выяснение отношений с потерей нервных клеток. Что предпримет другая сторона? Другая сторона страдальчески улыбается:
– Целовался?.. С ней?! С этой недотыкомкой? Браво! Ха-ха, браво! – Затем опять нагнетение пафоса (такой характер): – Рыцарь! Джентльмен! Одной пишет, что любит, а с другой спит! Аристократ, чистюля – и с кем? С этой… – Не может подобрать хлесткого слова; ну наплевать! – дальше: – А я-то, глупая, хотела выйти за него замуж, чтобы не канючил. Жалела его, несчастного, закомплексованного, «гениального». – Уничтожающая градация, затем еще одна: – Ничтожество, бабский угодник, пустомеля! Смешно подумать – гений! Липнет к каждой сифилитичке, а туда же… До чего же я была глупа…
Борьба самолюбий, ничего не поделаешь. Каждое слово начинено ядом и желчью. В негодовании Катюша даже не заметила, как проговорилась, выдав желаемое за действительное, когда, намереваясь больнее уязвить его, сочла, что и для него обручение столь же желанно, как для нее. Ионин использовал ее ошибку; он-то хорошо помнил, что никогда не говорил и не писал ей о своей любви и тем более о женитьбе, если не считать нескольких туманных витиеватых фраз, которые можно перетолковывать как угодно. В запальчивости она переходила всякие границы. Это надо же – так его