Жестокий век. Исай Калашников
Читать онлайн книгу.
всем телом, рванул связанные руки. Нукеры, гости засмеялись. С него сняли веревку, поставили на ноги. Увидев гневное лицо Таргутай-Кирилтуха, он попятился, быстро заговорил:
– Он меня чуть не убил… Шишка на голове… Ой, больно…
– Дайте ему! – приказал Таргутай-Кирилтух.
Нукеры били его плетями, кулаками, пинали. Валяясь на земле и корчась от боли, он орал изо всех сил. Понемногу тело перестало чувствовать, и удары воспринимал как безвредные толчки. А потом и совсем ничего не чувствовал.
Очнулся, когда на берегу уже никого не было. Садилось солнце. Сырой, прохладный воздух тек от реки. Звенели комары. Пролетела стрекоза, сверкнув прозрачными крыльями. Белая трясогузка села у погасшего огня, покачивая длинным тонким хвостиком, побежала по земле, деловито цвикая. Тайчу-Кури заплакал – от боли, от обиды, от радости, что остался жив, что видит теплую синеву неба.
В сумерках за ним пришла мать. Опираясь на ее плечо, он еле дотащился до юрты. Тело было словно чужое, уже позднее пришла боль. Но он не стонал, не жаловался. Мать и без его стонов вся почернела от горя.
Два раза приходил Сорган-Шира. Он был испуган, от страха редкие волосы на лысеющей голове стояли торчком, наклонялся к уху, шептал:
– Молчи. Никому ни слова не говори. Джарчиудая они тоже били. Но он ничего не сказал. Он крепкий, как железо.
– Я тоже крепкий и буду молчать. Ты не бойся.
– Поправляйся. Пусть твоя мать приходит ко мне, я буду давать ей кумыс и хурут.
– Спасибо. А что слышно о Тэмуджине?
– Ничего. Ушел. Его ищут. Будет умным – не найдут: степь велика. Натерпелись мы из-за него. Но забудем об этом. Выздоравливай. Пей больше кумыса.
Кумыс – напиток добрый. Тайчу-Кури снова потянулся к чашке, выпил ее до дна. В открытую дверь юрты видна была степь. Под жарким солнцем увядала трава, нагретый воздух морщила мелкая рябь, неумолчно скрипели кузнечики. Он задремал. Сквозь дрему услышал в юрте шаги.
– Ты, мама?
– Нет! Это я.
У постели стояла Каймиш. В ее лице было удивление, испуг.
– Что они с тобой сделали?
– Толстый, да? Когда меня бьют, я всегда толстею. Ты была на празднике?
– Да, мы ходили все трое – дедушка, пес и я.
– И ты видела, как меня били?
– Нет, этого я не видела. Мы ушли домой сразу после состязаний.
– Зря. Надо было посмотреть. Знаешь, как это весело. Когда меня бьют, мне всегда весело.
– Ты всегда такой болтливый?
– Нет, только с тобой.
– Тебе очень больно? – Она осторожно притронулась к огромному синяку над правым глазом.
Он задержал ее руку, приложил ладонь к горячему лбу:
– Сейчас – совсем не больно.
К дверям юрты подошел пес. Тот самый, что рвал ему штаны. Посмотрел на них, протяжно зевнул, лег на землю, положив на передние лапы голову.
– Ты зачем его привела? Штаны мои рвать?
– Да. Он уже давно не рвал.