***

      – Там сначала было просто кафе, – рассказывал Федор на ходу, – а потом стали собираться местные писатели. Название сделали модное: «Бродячий пес», и козырьки повесили полосатые.

      – А зачем козырьки? – заинтересовался Дениска.

      – А чтобы похоже на Монмартр! Мол, мы теперича не то, что давеча! – он хихикнул.

      – Аааа! – сказал Дениска, хотя и не знал, что такое Монмартр. Его распирало чувство возможности прикоснуться к чему-то необычному, – далеко еще?

      – А вот через мостик перейдем, и сразу налево.

      Мальчик осмотрелся. Мостик маячил впереди; кружевные перила придавали ему романтично-старинный вид; да и сама речка Лопушайка – темная, тихо журчащая родниками – казалась мальчику милой – под корягами сомы прячутся, он точно знал, что они там! А еще нравился ему ивняк прибрежный, что по весне желтыми пушками цветет; но, впрочем, не в этом дело. Мостик этот его манил потому, что на этом мосту его ждет какая-то встреча – он не знал, какая, но почему-то был уверен, что однажды на этом мосту случится что-то очень важное. С этими мыслями он взошел на мост, и тут братьям предстало подозрительное зрелище…

      На широких перилах моста стоял невысокого роста человечек и смотрел вниз. Хм?!

      – Эй, дяденька, а вы чего там стоите? – поинтересовался Дениска.

      Тот молча покосился на братьев; лицо его исказилось судорогой.

      – Вы, это, не надо! – попросил Федя.

      – Да я и сам не хочу, но что мне делать? – возразил человечек; в его голосе слышалось сдавленное рыдание.

      Глаза Феди сузились, он приложил палец к губам – делая брату знак «помолчи» – и заговорил с напускной развязностью:

      – Как хотите, дяденька, нам пофиг. Но видите ли, я писатель… Не могли бы вы прежде чем прыгнете, поведать нам, чего ради вы решили расстаться с жизнью? А то нас интересуют сюжеты…

      – Сюжеты?! – вскричал человечек. – Меня, представьте, тоже… Но их нет у меня! Совсем… моя душа пуста, я выгорел профессионально…

      – Вы тоже писатель? – спросил Дениска.

      Человечек вздохнул и ответил почти спокойно:

      – Я Мастер сновидений.

      – Чего?!

      – Сновидений. Я отвечаю за все сны в Городе.

      Братья переглянулись.

      – Ну и что? – спросил Дениска, – а топиться-то зачем?

      – Последние дни мне какая-то абстракция снится, – заметил Федор, – как на картинах авангардистов. А тебе, Дениска?

      Дениска пожал плечами. Не объяснишь же в двух словах, что своими снами он управляет сам! У него этих снов – больше чем золота в пещере Али-Бабы, да что там – больше, чем комаров в Кукишкином овраге на краю Берендеевой рощи…

      – Не рвите мне сердце, – простонал коротышка. – Мне и так стыдно, но я ничего не могу! Мне не приходит в голову ничего, что я мог бы переложить в сюжет сна, и послать его жителям Города…

      – А