О возлюблении ближних и дальних. Наталья Волнистая
Читать онлайн книгу.
курсе институт. Армия. Непонятно что.
Нужно было что-то предпринимать.
Нет-нет, Аделина Марковна не сживала зятьев со свету, не плевалась дымным ядовитым огнем, как проснувшийся вулкан, и вовсе не стремилась развести дочерей с мужьями. Дочки любили мужей, мужья любили дочек.
Аделина Марковна ничего не говорила. Она вздыхала.
Она вздыхала так, что у толерантного европейца Барта начинало дергаться нижнее веко. И в конце концов он перешел от просто любования вулканами к написанию диссертации о них. Он вдобавок и книгу написал. Кстати, Аделина Марковна взяла на себя ее редактуру, превратив сухие научные выкладки в увлекательное чтение. Книгу издали, после чего Барту предложили кафедру геологии в небольшом, но уважаемом европейском университете.
Она вздыхала и молчала, и Сашка, дабы поменьше встречаться с любимой тещей, восстановился в институте на вечернем, устроился на работу, а поскольку он был из тех ленивых самородков, которые могут выйти в Интернет даже с калькулятора, то, непрестанно подстегиваемый вздохами, вдруг пошел в гору.
И когда у отца Барта случился инфаркт, мама сломала ногу, а Барт с женой ждал извержения какого-то подводного вулкана у берегов Африки, то Аделина Марковна уволилась с работы и на полгода уехала в Голландию выхаживать приобретенных родственников. И выходила.
И когда Сашка, открывший свою фирму, влетел на солидную сумму по собственной доверчивости, то Аделина Марковна продала свои серьги и кольца, доставшиеся от бабушки, и никогда и никому об этом не напоминала.
У Аделины Марковны летом был юбилей. И подвыпившие зятья разными словами сказали ей одно и то же:
– Аделина Марковна! Я боялся вас больше, чем Виллема с соседней улицы и профессора Торенвлида, больше, чем сержанта Игнатюка и налогового инспектора Рыжецкую. Я и сейчас вас побаиваюсь. Но я вас люблю! Какое счастье, что ваши дочки становятся похожими на вас. Можно быть спокойными за наших детей.
Дети – три внука – облепили Аделину Марковну со всех сторон. У среднего, восьмилетнего Фомы-Томаса, обнаружились недюжинные способности к математике, но мальчик ленился, и уже пора было потихоньку вздыхать.
О граблях
Ее первым мужем был инопланетянин с какой-нибудь тау Кита или загадочной звезды Синус, непостижимой волею судьбы заброшенный в наши галактические палестины. Все здесь было ему чуждо и незнакомо, небо голубое, трава зеленая, он старался прижиться, но аккомодация давалась с трудом.
– Ласточка, в магазине не было хлеба.
– Как не было? В булочной не было хлеба? – тревожно спрашивала она поначалу, ощущая первое дыхание глобальной катастрофы и осознавая необходимость в преддверии оной запасаться солью и спичками.
– Вот незадача, – удивлялся он. – Наверно, я зашел в хозяйственный.
Вначале это было мило и забавно, но через полгода ежеутренний вопрос «Ласточка, где мои чистые носки?» при нежелании или неумении запомнить ежеутренний