Бегом, бегом, не останавливаясь. Если успею к трем – я уже не верила в хороший исход, но сдаваться не умела, – возможно, меня отпустят. Я уложила чертовых киборгов, я осталась живой. Теперь лишь бы попасть в коттедж до фатальных отметок на часах.

      Трава, блики, хвоя, листья… Воздух янтарный, густой. Где-то трава выше, где-то земля голая. Хорошо, что бегала я часто, что мне не привыкать. Вперед, вперед, вперед… Даже пульс выровнялся.

      Затормозила я перед неглубоким, но обширным оврагом. Если огибать, потеряю драгоценные минуты, если насквозь, то сначала с горы, потом в гору.

      Я выбрала «насквозь».

      Внизу что-то росло, и оно щипалось. Некое растение, укрывшее дно, – коричневатые колючие листья, толстые стволы. Пробираться сквозь них оказалось сложнее, чем думалось об этом, стоя наверху. На боль я внимания не обращала, от появлявшихся на коже волдырей лишь морщилась. Вперед! Но плохо мне стало уже в начале подъема, начало частить сердце. Вот же невезуха: эта дрянь оказалась ядовитой. Карабкалась я, ощущая одышку и непривычную слабость в руках.

      «Только не это», – молилась я неизвестно кому и просила собственное тело потерпеть. Вывести антителами заразу, восстановить сердечный ритм, вернуть рукам и ногам тонус. Но на обратной стороне и вовсе ощутила себя «куклой» – мягкой, неспособной ни шагать, ни стоять вертикально. Падала на землю, ощущая безнадегу и обреченность.

      «Ну, так же нельзя…»

      Щекой брякнулась о пыльную землю, неспособная ни двигаться, ни шевелиться.

      Мир свернулся в точку.