В поисках утраченного. Сергей Псарев
Читать онлайн книгу.
проще спрятать больного под замок в примитивно обустроенном стационаре. У нас под больницы когда-то приспосабливали даже бывшие тюрьмы и церкви. Еще дальше пошли фашисты. Они в годы войны вообще просто стерилизовали и уничтожали больных…
Аркадий Иванович неторопливо закурил сигарету и посмотрел через решетку в окно. Там, на больничном дворе, еще мокром от весенней грязи, какая-то старуха кормила голубей у мусорного бака. Скоро все здесь покроется зеленью, и по утрам будут снова петь соловьи. Мир тишины и покоя…
– На эту проблему стоит посмотреть глубже. Многие мои пациенты, будучи введены в ремиссию и вылечены, насколько это возможно в случае психического расстройства, остаются здесь, в больнице. Они больше не нужны своим родственникам, а у кого-то их просто нет. Все они по-прежнему нуждаются в постоянном уходе. Взять на себя такую ответственность готовы очень немногие. Родственники чаще интересуются их банковскими счетами и пустующими в городе квартирами…
– Получается, что кроме вас они уже никому не нужны. Перешагнув этот порог, ваши пациенты навсегда расстаются с нормальной человеческой жизнью…
– Для многих это действительно так. Знаете, у нас в психиатрии существует понятие стигматизации. Стигма – это клеймо на теле раба или преступника в Древней Греции. В Средние века любознательные инквизиторы с помощью иголок искали на теле испытуемого stigma diaboli – место, где отсутствует болевая чувствительность. По их представлениям, через эту точку дьявол проникал в человека. Таких называли одержимыми дьяволом… Это привело к тому, что психиатрические учреждения стали не больницами, а местом содержания безумцев. Вы думаете, что этого нет в наш просвещенный век? Как же! Стигматизация остается из-за невежества общества и недостатка элементарных знаний о природе психических расстройств.
Конечно, такой больной может быть вам неприятен. Только следует помнить, что если ему выпала участь быть инвалидом, то он имеет права на человеческое достоинство и свое место в обществе, как всякий здоровый человек.
Страстность, с которой Аркадий Иванович произнес эту речь в защиту своих пациентов, вызывала у Ливанова улыбку. Неудивительно, что они относились к нему в больнице, как дети к отцу родному. Он подумал, что многие другие на его месте давно бы закалились и привыкли к человеческим страданиям. Это стало бы для них привычным делом за получаемое жалование. Как для солдата на войне, который перестает замечать кровь и смерть на поле боя. Душа у него не зачерствела, он же лечил ее у икон…
Словно читая мысли Ливанова, доктор продолжил рассказывать о своей больнице.
– Это почти музейный комплекс, прекрасно спланированный Дом призрения для душевнобольных. Так его раньше называли. У нас хорошая парковая зона. Вы бы видели дом главного врача того времени – семь комнат и прислуга. Нормы питания, несравнимые с сегодняшними. Когда думаю обо всем этом, всегда мучает вопрос: чего нам не хватало в 1917 году? Активные народовольцы, революционеры дали